Страница 23 из 138
– Это их успокоит и даст нам время.
А затем она тихо приблизилась и крепко ударила по затылку противника Храбра. Не успел удивиться противник Самоцвета, как Флорентина оглушила и его.
Мы так были увлечены боем, что не сразу заметили, как один из фанатиков тащил девушку к водоему, и уже был готов утопить ее в проруби. Самоцвет стремительно ринулся в сторону обидчика невинной. Я не успела понять, что произошло, как сам злодей плюхнулся в холодные темные воды озера.
– Ты как, живая? – спросил пленницу Самоцвет.
Девушка что-то промычала в ответ.
– Дела… – задумчиво сказал Самоцвет.
Флорентина подошла к девушке, достала кинжал. В глазах плененной читался ужас.
– Да не бойся ты, я всего лишь освобожу тебя от пут. Флорентина разрезала повязку на рту и связавшие ее руки веревки.
Девушка стояла, освобожденная, но все также обнаженная, озираясь на нас не понимающим взглядом. Но внимание нашей группы переместилось на обмякшего горе-священника, которого за шкирку держал Храбр.
– Говори, сволочь, какого хера обидел девушку? – отвесил Храбр оплеуху пленнику.
– Мельницы не работали, проклятая ведьма наложила порчу, читала книги запрещенные. – пробубнил тот в ответ.
– Дурак! – возразила Флорентина, – чинить надо ваши мельницы вовремя, тогда и работать будут!
Пленник разразился ругательством, которое я не смогла разобрать, он пробулькал что-то невразумительное, но закончить фразу не смог, захрипел, кровь пошла горлом. Храбр пытался оттереть нож от крови.
– Что? – недоумевающе ответил он на немые упреки наших глаз.
– Ты чего творишь, Храбр? Убрал свидетеля по чем зря.
– Кара на голову ему, злодей он вам, а не свидетель…
Но спорить никому не хотелось.
А девушка испуганно озиралась.
– Возвращаться в деревню тебе нельзя. Пожалуй, в лагере ты можешь найти приют, – сказала Флорентина.
– Придется, Храбр, тебе сопроводить ее...
– Но я следую с вами! Я не могу оставить двух хрупких девушек в пути.
– И что ты предлагаешь делать с ней в опасном путешествии? Чего стоишь как истукан, достань из рюкзака одежу, не видишь, девушка мерзнет? А с нами пойдет Самоцвет! Ты выручил, ты и сопровождай. Ее нельзя отправить одну, ее только что хотели убить! Нужен тот, кто сможет защитить девушку в пути!
– Самоцвет ее выручил не меньше, чем я – возразил Храбр.
Пока Храбр с Самоцветом спорили, Флорентина достала из рюкзака простую одежду, которая была, мы помогли Анне одеться. Самоцвет с Храбром все продолжали спорить, кто же все-таки сопроводит девушку.
Я чуть было не поспешила предложить свою кандидатуру, но мне вовсе не хотелось закончить путешествие так быстро. Благо никто не считал правильным отправлять меня назад. Видимо, все сходились на том, что я не сравнюсь в силе ни с Храбром, ни с Самоцветом и не смогу охранить ее безопасность. А быть может Флорентина почувствовала, что мое присутствие в Хувале тоже необходимо, не даром она признала меня сновидящей, такой же, как и она. В любом случае вопрос прекращения моего путешествия не поднимался, чему я была несказанно рада и старалась лишний раз не обращать на себя внимание.
В конце концов решили, что пойдет все-таки Самоцвет. Видно было, что Флорентина как раз была настроена больше на то, что ее спутником в Хувал будет Самоцвет, а не Храбр, но Храбра было невозможно переубедить, а Самоцвет по характеру был более сговорчивым и спокойным.
– Иди с Самоцветом, он отведет тебя туда, где ты будешь в безопасности.
– И заберите коня! – сказала Флорентина. – Что мы с ним будем делать в поезде?
Итак, наша команда стала на двух участников меньше. Мангольд и Самоцвет проследовали в лагерь проводить спасенную девушку.
Теперь я поняла мудрость Флорентины, когда она не стала отправлять меня вместе с конем. Знала, что конь еще понадобится.
– Если не доброта людей в нашей деревне, мою маму ждала бы та же участь! Она помогала людям и лечила! А священники убивают таких! – задумчиво сказала я.
– Да, Элина, – согласилась Флора, – мир полон жестокими, не умными людьми, ненавидящими женщин в принципе…
* * *
Послышался гудок паровоз. Теперь по-настоящему. Я забеспокоилась.
– Мы опаздываем?
– Не волнуйся, – успокоила мою тревогу Флорентина, – почти пришли. Успеваем.
Мы вышли из леса, и, миновав полночь и маленькую деревушку, подошли, наконец, к маленькой станции.
* * *
Полузаброшенный деревянный домик некогда служил вокзалом, но сейчас ему не сойти даже под конюшню или сарай, столь ветхим было это видавшее не одну сотню вагонов строение. Лишь пара величественных елей, покрытых снежной шубой, давным-давно посаженных у входа, и живая изгородь из некогда остриженных кустов да засыпанные снегом остатки клумб выдавали в этом строении административное здание. В тумане падающего снега свет прожекторов бил во все стороны по кругу стоящей неподалеку башни, освещая снежинки, что падали непрерывным потоком в черном как смоль небе. Среди таявших в ночном снегопаде пакгаузов показался поезд. Он был еще далеко, и казалось, едва двигался.
– Ух ты! Поеду на настоящем паровозе! – не удержала я эмоций.
Поезд прибывал на второй путь. Мы перешли на вторую платформу. Ярким светом обжигали фонари приближающегося паровоза. Снежинки растворялись в горячих клубах дыма и нагретого пара. Послышался визг тормозов.
Забрались быстро: время было в обрез. В почти пустом вагоне мы выбрали удобные места и разместились. Я, разумеется, у окна.
Стоянка была совсем коротка и поезд тронулся. Я отодвинула бархатную шторку и смотрела в ночное окно, сквозь дивные узоры на стекле, рожденные холодом, влагой в воздухе и теплом вагона, на удаляющиеся огни станции.