Страница 87 из 116
— Не отстанешь?
Дана упрямо помотала головой
— Тогда заходи.
— Что?
— Заходи, говорю. Я сейчас еще таблетку выпью и окончательно в норму приду. Сама убедишься. Иначе ведь побежишь еще к медикам. Добро пожаловать, кстати, в мои апартаменты. Чувствуй себя, как дома.
Девушка опасливо переступила порог, но уже через пару мгновений принялась с любопытством изучать интерьер. Если честно, этот от блока парней отличался только тем, что здесь присутствовала всего одна кровать, а еще имелся в наличии большой письменный стол.
— Чай или кофе? — донеслось до нее от противоположной стены.
— Нет, спасибо.
— Вирэн, не раздражай меня. Я паршиво себя чувствую. Это на моем настроении сказывается не лучшим образом.
— Чай, — быстро исправилась она.
— А я... тоже чай. Только с коньяком. Тебе не предлагаю. Извини. Правила Академии. Зато у меня есть конфеты. Любишь шоколад?
— Не особенно.
— Это ты просто не пробовала «Леоне». Они даже мне нравятся. Садись за стол. Я сейчас.
Девушка послушно подошла к столу. Села в офисное кресло и с любопытством уставилась на майора. Выглядел он значительно лучше. Хотя вел он себя странно.
Нет, к тому, что он почему-то заставляет ее пить чай, Дана уже привыкла. В конце концов у всех свои маленькие пунктики. Но то, что происходило сейчас было... неправильно что ли. Кто он, и кто она?
Учитель и ученица.
И уж никак не мужчина и женщина.
Разве может Ледяной Адмирал посмотреть на нее иначе, как на малолетнее недоразумение?
Конечно нет.
Но смотрит. Улыбается. И сидит рядом.
— А тебе доставались роли... ну, этих, как ты их назвала? Бесхарактерных, светлых и чистых.
— Конечно. Мы разучивали разные вариации. Меня ведь как будущую солистку готовили. А на Смотрах — нет. Мне почти всегда отрицательные персонажи доставались. Они у меня лучше всего выходили. Некоторым ненавидеть легче, чем любить. Маэстро Горский так говорил.
— Наверное, обидно?
— Нет. Это ведь, правда. Ненавидеть легче. Оно у меня само собой получается. А любить… мне еще только предстоит этому научиться. Но, вы в чем-то правы. Раньше слышать это было неприятно. А сейчас я понимаю: правильно они меня на первый план не пускали. До света нужно дорасти. Но королева из меня отличная получилась.
— Какая королева? — Вадим нахмурился.
— Мирта. В прошлом году темой нашего Зимнего Смотра была «Жизель». И мне досталась роль повелительницы виллис.
— Ты, наверное, была очень красивой королевой?
— Да, — засмеялась девушка. — Мне невероятно шла корона. Но на эту роль меня взяли не поэтому. Я единственная в классе не сочувствовала Альберту и считала, что он должен заплатить за то, что сделал с глупышкой-Жизель. Я являлась воплощением беспощадности.
— А сейчас?
— И сейчас. Предательство нельзя простить. Нельзя простить то, что повлекло за собой смерти невинных.
— Ешь конфеты. — Майор смущенно подтолкнул к ней коробку.
Дана с тяжелым вздохом взяла одну. Шоколад она действительно не очень любила. Но не отказываться же! Хотя, конфета действительно оказалась вкусной, о чем она тут же сообщила своему визави.
— Я же говорил, — улыбнулся он, а потом как-то подобравшись, спросил. — Скажи, что происходит? Почему Польский Тебе прохода не дает?
Девушка поджала губы и отвернулась. Вадим ждал. Но Диана упрямо продолжала молчать. Аверин сделал пару глотков обжигающе горячего напитка и продолжил:
— Он тебя преследует?
— Нет.
— А мне кажется, что да. Ты что же... признаться боишься? Вроде не из робкого десятка.
Девушка прожгла его злым взглядом и холодно произнесла:
— Знаете, сэр, мне тоже кажется, что он меня преследует. Но доказать это я не смогу. Мое слово против его слова. Только проблем огребу за дачу ложных показаний.
— А если я интересуюсь не как должностное лицо?
— Тогда это — праздное любопытство.
— Поговорить с ним?
— А смысл? Он ведь не делает ничего такого. Вы ему ничего предъявить не сможете.
— Ты его боишься?
— Польского? Очень смешно. Еще я каких-то мальчишек не боялась. Ну, что он мне сделает? Убить духу не хватит. Ударить — и то не сможет. Он хоть и не образец добродетели, но не совсем же дебил. Здесь камеры на каждом углу. Увидят. Поймают. Накажут. Нет, он так подставляться не будет. А почему вы на меня так смотрите?
— Как?
— Странно.
— Дети не должны так рассуждать.
— Я не ребенок.
— Говорит девочка, которой восемнадцать только сегодня исполнилось.
— Ну и что, что сегодня? Уже исполнилось, а значит я — уже не ребенок.
— Вот же упрямая.
— Какая есть. И... не беспокойтесь за меня. Я сама с этой проблемой справлюсь. Ничего он мне не сделает. А ваше вмешательство только навредит.
— Но ты мне скажешь, если он...
— Не скажу. Еще я на одноклассников учителям не жаловалась. Но, как вижу, вам действительно уже лучше.
— Намного.
— Тогда я пойду? Время-то позднее. Но если вы почувствуете себя хуже...
— Вызову врача.
— Спокойной ночи, сэр.
— Спокойной ночи. И... спасибо, что была со мной.