Страница 4 из 50
Мать влепила мне пощечину. Щека покраснела и следалась горячей, и я почувствовала привкус крови во рту.Я иду по направлению к туалету, стараясь обойти разбушевавшуюся фурию. Туалет - спасительная кабинка, я всегда в нем пряталась от матери с её вспышками ярости и пьяного отца. Дверь была крепкая, запиралась изнутри. Чтобы её выбить, нужно обладать недюжинной силой, а этого не было ни у матери, ни у отца. Там, и только там я чувствовала себя в безопасности. Только бы добраться.
- Слушай, когда с тобой разговаривают! - мать хватает меня за шкирку и разворачивает к себе, - Я тебя предупреждала, чтобы ты с ним не общалась?
- Предупреждала, да вот только причину так и не соизволила объяснить.
- Что?! - мать едва не задохнулась, - Да по его глазам видно, что ничего хорошего от него не жди. Курит, пьет, общается с отморозками, с шалавами всякими спит. Чего еще ждать от беспризорника?! Отец ушел из семьи, а матери вообще похер на своего сына. Как ты вообще можешь с ним общаться?!
Я вздохнула. До плохого мальчика ему далеко, и всякий, кто хоть как-то разбирается в людях, скажет то же самое, но разве объяснишь это ей?
- Сколько раз видела такое, гуляла девочка с хулиганом, думала, что он хороший, а потом её изувеченный труп находили где-нибудь в канаве! Не думала, что ты настолько наивная. - мать уже успокоилась, и прикрыла глаза, тяжело вздохнув, - Ты очень меня разочаровала. Иди позавтракай и дуй в школу. Ты под домашним арестом.
Я ушла. Но только не на кухню, а в туалет. "Ты очень меня разочаровала". Такое постоянно я слышу. От учителей. От матери. Даже от отца. Иногда от Марка. Когда я действительно его обижала. Я привыкла быть разочарованием. Не пригодная ни для учебы, ни для общения, ни для любви. Плохая ученица, плохая подруга, плохая дочь, плохая девушка. Сплошное разочарование. Жалкая, жалкая Сандра. Я достаю перочинный нож. Закатываю рукав. На запястье заметные шрамы. Эта рука уже исполосована вдоль и поперек. Закатываю другой рукав. Чистая кожа, белая, гладкая, девственная. Привычным движением делаю надрез. Порез, сначала светлый, едва заметный, постепенно краснеет. Кровь льется, стекает по руке, попадает на ногу, на туфли, чуть капает на пол. Мать с кухни интересуется, не нужно ли мне слабительное. Я отвечаю, что нет. Она уверена, что у меня запоры. Поэтому я так долго засиживаюсь в туалете. О моих пристрастиях она знать не должна. Об этом вообще никто не должен знать. Я напоминаю себе мастурбирующего подростка - несколько минут кайфа, а потом жуткий стыд перед окружающими и собой.
На этот раз я стараюсь не увлечься. Перебинтовываю порезы, но вижу, что туфли уже испорчены. Снимаю запачканные колготки и иду на кухню. Матери там нет. Нахожу пакет, кладу туда туфли. Если заметят, скажу, что кошка поцарапала. Завтракаю уже остывшим сэндвичем, пью какао, переодеваюсь и выхожу во двор. Мать уже ушла на работу, отец валяется на садовых качельках в обнимку с бутылкой. С утра уже накидался, черт возьми.
Еду на велосипеде в школу. На мне джемпер с листом клёна и шортики бежевого цвета. Из обуви - белые кроссовки на голую ногу. Все носки либо порвались, либо в стирке. Волосы завязала в пучок. По дороге выбросила пакет с туфлями. Проверяю телефон прямо на ходу. Сообщение от Леа:
Готова к экзамену?
Отвечаю:
Нет. Но Марк готов.
Леа в жизни тихая и зажатая, из неё слово клешнями не вытащишь, кулаками не выбьешь. Даже алкоголь не развязывает её язык. Даже у доски она отвечает с запинками и выражается как можно короче, что здорово мешает и портит оценки. Зато на сочинениях она выкладывается полностью. И в мире электроники она раскрывается совсем с другой стороны, там её точно не заткнуть. Грубо говоря, она может общаться только письменно. Раньше мы перекидывались записками и писали друг у друга под окнами (что перессорило наших родителей), а потом перешли на SMS-ки. И теперь она меня просто засыпает сообщениями. Хорошая она подруга, эта Леа. В отличии от меня.
Здорово. Удачи! Я вот в себе уверена, я английский хорошо знаю, и сочинения прекрасно пишу.
Затем она прислала кучу смайликов. Я закатила глаза. Сколько раз её просила не пользоваться ими, когда переписывается со мной. Спасибо, что хоть сокращения и новомодный слэнг интернета не использует.
Мне махает запаздало рукой сосед и орет дежурное приветствие. Я ему отвечаю. Затем здороваюсь с миссис Сальетти, владелицей китайского ресторанчика, откуда я все время заказываю еду. Мимо меня проезжает Том на машине. Ведет какой-то мужик, всем видом показывающий, что с ним лучше не шутить. Том дымит из трубки, на его плечи накинут красный халат, в общем, выглядит он как обычно. Том со мной не здоровается: в его уши воткнуты наушники, он покачивает головой в такт песне. В машине тоже играет музыка в жанре хип-хоп, здорово приправленная крепкими словцами. Машина скрывается вдали, и я закашливаюсь от вони бензина, каких-то воскурений Тома и выхлопных газов. Прибавляю скорость. Раз уже Том проехал мимо меня, то я точно должна поднажать. На экзамен лучше не опаздывать. Уже у школы я догоняю Марка на скейте, жрущего хот-дог. Рядом с ним капитан клуба черлидерш, она проверяет шпору у себя в ливчике. Шпорами я никогда не пользуюсь, Марк - моя шпора. Или еще кто-нибудь, если его нет.
- Я не опоздала? - спрашиваю я, - Точно?
- Да нет, это Том решил приехать пораньше, - сказал Марко, пережевывая последних кусок.
- Это что с ним случилось? Он сошел с ума? Его похитили и подсунули нам двойника?
Черлидерша заходится изящным звонким смехом. Притворным, я знаю. Она знает, что если будет делать мне гадости, то симпатию Марка не завоюет. Поэтому втирается в доверие. Чтобы в нужный момент отбить его у меня.