Танец под золотой вуалью

Историю о танце Саломеи знает не частый, но и не редкий любопытный образованный человек. Я была в числе подобных, поэтому и отказалась выслушивать пересказ Джело, не сказав ни да, ни нет на его вопрос о том, знаю ли я её. На самом деле достоверная история была крайне скудна и малокрасочна, а всё, что делало её привлекательной и интересной в основном более поздние выдумки. Саломея была падчерицей царя Иудеи, и по наущению своей матери станцевала перед ним такой головокружительный танец с семью вуалями, что царь Ирод согласился выполнить любое её желание. Желанием этим была голова Иоанна Крестителя, который открыто обличал пороки царицы, за что та его и ненавидела.

Это всё кровавая историческая драма двадцати вековой давности, в которой танец был лишь эпизодом, сыгравшим свою роль, какую могла сыграть столь же прекрасная песня, великолепно приготовленное, божественно вкусное блюдо или какой-нибудь иной подарок, поразивший ум правителя. Большинство же знает этот момент именно из-за танца и благодаря нему. С тех пор за этой пляской твердо закрепилось звание самого соблазнительного танца в мире, после которого мужчины готовы на любые подвиги. Если правильно его исполнить, конечно. Достаточно сложно поэтапно скидывать с себя не чулки и кружево, а семь разноцветных кусков ткани, при этом, не теряя сексуальности. Ведь это восточный танец, а не стриптиз. К тому же, считалось, что скидывая последнюю вуаль, исполнительница готова отдаться тому, кому показывала представление. Саломея Джело оставляла при себе аж две: на бедрах и на лице. Не исключено, что небывалым интересом она стала пользоваться именно из-за этой таинственности.

Таинственность, как я убедилась, вообще сильно покоряет и притягивает. Так произошло и со мной, озадаченной и озабоченной той ночной кражей, которая произошла на моих глазах. Человек-тень, пошутивший над моими нервами, не выходил из головы, но, по истечению времени, стало казаться, что это был реалистичный сон, а не что-либо другое. Я уже стыдилась того, что рассказала по свежим следам детективам и следователям всё, как есть, как видела и как поняла сама. После того, как первое изумление отошло, я мыслила более трезво и не стала бы распространяться о неком демоне, прикарманившем ожерелья, да ещё нарисовавшем смайлик на витрине. Но было поздно и с моих слов в протокол всё так и записали. Кстати, когда полиция прибыла обследовать место – смайлика уже, разумеется, не было. Либо я не заметила, как он его затер, исчезая, либо он сам растаял. Либо, что тоже не маловероятно, ничего такого и не было, и я попала в плен сновидения, миража. И меня это не устраивало.

За неделю я дважды посетила тот ювелирный, при свете дня и в людской суете. Заходила внутрь, осматривалась, но не находила ничего подозрительного, что выдавало бы как можно было провернуть то дельце. Определенно подвох был, но в чем? Мысля по существу, я должна была признать, что списывать всё на духов и волшебство – это не профессионально. Да и выдвигая подобные теории, я получу насмешки со стороны мужчин-коллег, которые и без того относились к женщине в органах с усмешкой. Несмотря на то, что я работала не хуже, а порой и лучше них. Оставался почти последний вариант (или совсем последний?), что виденное мною было фокусом, иллюзией, как-то хитроумно обыгранной по сложному плану. В конце концов, за самыми путанными и сложными делами всегда стоял чей-то гений.

Мне хотелось бы посоветоваться с кем-то по поводу возможностей иллюзионизма, но вдруг я поняла, что кроме недавно приобретенного знакомого в лице уличного наперсточника не имею связей в мире Копперфильдов и Гудини. Неужели придется обратиться к мальчишке, чтобы выйти на кого-то, кто смог бы мне точно сказать: можно сделать такой фокус или нельзя? Я стала штудировать все ограбления, прошедшие по этому сценарию, чтобы знать, что спрашивать. Пусть это и не моё дело, я ведь не детектив, но та самая энигма* заворожила по самые почки.

Мои внутренние рассуждения прервались от обращения ко мне одного сослуживца из следственного отдела. Рядом с ним стоял известный певец, золотой голос Южной Кореи, дом которого вчера обчистили, как и предыдущие. Об этом тоже все уже были наслышаны и перемыли кости пострадавшего заочно. И вот, он перед моими глазами.

- Мэя, можно господин Шэйк тут подождет детектива? Тот сейчас занят, там такая суета, что даже присесть негде.

Я смерила коллегу ненавидящим взглядом. Ну, конечно. Как только приходил кто-нибудь, кого нужно было отвлечь или чем-нибудь занять, сразу пригождалась я, словно женщины единственное для чего пригождаются, так это для развлечения!

- Я тоже занята, – проворчала я сквозь зубы.

- Ну, ладно тебе! – отмахнулся мужчина, усаживая на стул возле моего стола этого самого Шэйка. – Ты на дежурстве занята будешь, а тут отложишь дела на пять минут. Пообщайся.

Коллега скрылся, явно дав мне понять, что мои дела фуфло и ерунда по сравнению с занятостью остальных – мужской занятостью. В который раз я готова была бежать и рисовать постер с феминистическими призывами, требовать эмансипации и относиться к нам – девушкам – как к равным. Вместо этого я угрюмо посмотрела на Шэйка.

- Очень жаль, что вас обокрали, – утыкаясь в экран компьютера тоном копа изрекла я.

- Ваши сожаления мне денег не вернут, – не менее холодно хмыкнул тот.

- А я и не та, кто должен их вам возвращать, – покосилась на него я, чувствуя, что сразу же пригнала к границе вежливости и расположение к себе убила за три секунды.

- А я у вас этого и не просил, – любезностью на любезность ответил молодой человек. Славно.

- Я думала, что вы милее. На экране, так просто прелесть, – уставилась я на него. Я не любитель смотреть телевизор, но сложно не знать поющего хиты, несущиеся из каждого утюга.

- На экране все прелесть. Что я должен, по-вашему, отходить там от сценария? Плохой был бы я артист, – Шэйк улыбнулся, изображая именно ту улыбку, которой светился со сцены, – в отличие от вас, я прелесть хотя бы где-то. На работе, например.

- Предпочитаю не лицемерить нигде, – вместо «хам!» выдала я. Вот он стервец! Никогда его песни больше слушать не буду, никогда! – Долго там ещё детектив вас не будет принимать?

- Я вообще-то больше жду своего адвоката. Не думаете же вы, что я сам стану тут давать показания? Он мой представитель, – Шэйк закинул ногу на ногу и оперся краем локтя о мой стол. Мне хотелось спихнуть его, но это было уже за рамками приличий, так что я просто отвернулась. – А вот и он! Хоть кто-то вовремя.

Невольно, моё лицо приподнялось вновь. В наш участок вошел редкий по отвратительности тип, которого я знала мельком, и большей частью по слухам. Одно то, что он был сыном главного прокурора города, говорило о нем, как о человеке, который чувствовал вседозволенность и безнаказанность. Да ещё и юристом работал. Кошмар.

- Шэйк, привет, - они пожали друг другу руки. Бан Дэниэл посмотрел на меня, обращаясь к клиенту, – А ты зря времени не теряешь, уже девушку тут выцепил.

- В этой девушке женственного ровно столько же, сколько в статуе Венеры: одна форма. – Мы метнули молнии в сторону друг друга. Мне уже хотелось зарядить в него чем-нибудь.

- Форма у меня одна – полицейская, - парировала я, – поэтому, во время её ношения, других проглядываться не должно.

- Ясно? – хохотнул Дэниэл, похлопывая по плечу Шэйка. Становилось понятно, что они знакомы давно и, видимо, товарищи, а не только клиент – наниматель. – Тут женщин нет, только копы!

- Я так и…- начал говорить певец, но в этот момент, откуда не возьмись, из-за их спин показалась Рэй, моя подруга из спецотдела. Быстро достигнув моего рабочего места и не обращая ни на кого внимания, она обратилась ко мне:

- У тебя скоро перерыв? У меня обед. Давай сходим куда-нибудь, посидим, выпьем чаю, – в темно-синем обмундировании, она занырнула с улицы на минуту, перекидывая из руки в руку ключи от служебной машины и не снимая солнечных очков.

- Ничего, что мы разговариваем, и вы меня перебили? – обернулся к ней Шэйк. Я про себя подумала, что если он будет выделываться с Рэй, то она перебьёт его физически.

- Я не слышала, – пожала она плечами, не обращая внимание на язвительность голоса.

- И в темных очках в помещении находиться некультурно, – продолжил он, придираясь уже лишь бы к чему-нибудь. Из вредности своего характера, как я поняла.

- А мне не в падлу, – опустила на него взгляд Рэй. Он немного отстранился, а я стекла по спинке стула, прикрыв одной ладонью лицо. Моя подруга как никто умела приукрасить образ женщины с погонами.

- Ну вот, о чем я и говорил, - с сарказмом подчеркнул Дэниэл, – женщин нет, только копы.

- Мужчин, к слову, тоже нет, – заметив адвоката, обратилась к нему Рэй, – не тебя ли выгнали пару лет назад из нашего отдела за то, что ты проворонил опаснейшего убийцу?

- Я упустил неуловимого киллера, а чего добились вы? – радуясь до самых ушей, не потерял самоуверенности Дэниэл, разведя руками. – Зато теперь я известная личность.

- Не знала, что дурная слава в почете, - заметила я. Хотелось послать всех подальше и, действительно, пойти с Рэй и перекусить. Надоел мужской шовинизм и особо выделывающиеся представители этого пола.

- Ладно, раз ты здесь, то я поехал, – поднялся Шэйк и, картинно отвесив нам реверанс, попрощался. – Приятно было пообщаться, дамы.

- Взаимно, - как можно более равнодушно сказала я ему в спину и тоже принялась вставать, – идем, Рэй.

- Вот так вот возьмете и бросите меня? – откинулся поудобнее Дэниэл. – Невоспитанные девчонки! А, впрочем, найду, чем себя занять, – он достал мобильный и, набрав номер, стал щебетать, как приторный влюбленный идиот с какой-то бабой. Судя по всему, его собственной бабой.

Мы с подругой вышли на улицу и, дойдя до машины, переглянулись. Нас посетила одна и та же мысль. Почему даже у самых тошных и невыносимых типов есть вторые половины, а у нас, двух симпатичных, умных и вполне порядочных девушек никого нет? Жизнь несправедлива, это точно.

После перерыва, в течение которого мы с Рэй сетовали на то, что вокруг ни одного достойного мужчины, а те, что достойны, не ценят нас, мы разошлись и вернулись на работу. К счастью, там никого уже не было рядом с моим столом. Я даже не сразу смогла собраться с мыслями и продолжать выполнять свои обязанности. Конечно, хотелось быть слабой и женственной, но каждый раз, стоило себе позволить что-то подобное, тут же никто не относился серьёзно, начинались шутки, заигрывания, такое отношение, как сегодня: дела у всех важнее, чем у тебя, Мэя, поэтому будь добра, не спорь и не высовывайся. Это как вечный конфликт семейных пар, где мужчина, приходя домой, считает, что он уработался, а жена дома ничего не делала. Даже если она весь день мыла, стирала, готовила, гладила, гуляла с детьми, проверяла их домашние задания, ходила за продуктами и пришивала разболтавшиеся пуговицы его пиджака, а он просидел десять часов в офисе перед компьютером, водя мышкой. Действительно, не зазорно ли считать, что ты равна ему? Я ведь никогда и не желала большего, какого-то там превосходства или первичной важности по сравнению с мужчинами. Я просто хочу равенства, которого, видимо, невозможно найти.

Закончив в восемь вечера, потому что сегодня была не моя смена дежурства, я решила снова пройтись до дома пешком. Вечер потихоньку остывал после дня, и идти по рыжевато-малиновому от заката тротуару было приятно. Стук каблучков проходящих мимо школьниц украшал улицу. Посмотрев на свои спортивные ботинки, я задумалась, а не перегибаю ли со стремлением казаться самодостаточной, свободной и сильной? Может, сегодняшние заевшиеся парни были правы, и во мне не так уж много женственного? В моём поведении и характере, а не в форме, как заметил господин Шэйк.

Свернув на теневую улицу, я тут же ступила на серый асфальт, лишенный солнечной тонировки. Интересно, каждый ли день тут дурит людей Джело? Мне нужно было с ним побеседовать, поэтому хотелось обнаружить его на том же самом месте, под мостом. Я не спеша дошла до нужного ракурса и посмотрела через дорогу. Нет, нынче там было тихо и безлюдно. А если я спугнула мальчишку, и он сменил точку своего обитания? Было бы обидно, потому что в цирке я тоже знакомств не водила. Добредя до «Golden club», заведения, которое облюбовал Джело, я мимоходом бросила взор на афишу. Саломеи завтра не предвиделось, так что обнаружить его на её выступлении тоже быстро не получится. Зайти внутрь и поискать его знакомого, который может подсказать, где живет парень? Привычки копа тянули к заднему входу, но ломиться туда не стоит. Лучше я войду с главного, и поспрашиваю, как обычный гражданин.

Холл открыл мне антураж салона на диком западе, с вкраплениями парижского Мулен Руж и арабской вычурности. Никакого определенного стиля выдержано не было, но оттого, как ни странно, не создавалось впечатления безвкусицы. Напротив, благодаря запахам не тяжелых, дорогих свежих духов и благородной пониженности звуков, создавалось впечатление уюта дворянского клуба. Налево просматривался вход в бар-ресторан, где виднелась пустая возвышенность для выступлений, а перед ней столики, с взгроможденными на них пока вверх ногами стульями. Направо были распахнуты двери в темный зал диско-клуба, где ещё не зажегся свет и вдоль которого тоже тянулся длинный бар, чья сиреневая подсветка обнаруживала бармена, протирающего стаканы. Прямо передо мной широкая лестница вела на второй этаж, а за ней, если приглядеться, можно было найти и лифт, замаскированный, чтобы не портил ощущение старины.

Едва я успела осмотреть всё, как ко мне подскочила не то официантка, не то администратор, мило улыбающаяся, но готовая указать на выход, поскольку официально клуб открывался с десяти часов.

- Могу я вам чем-то помочь? – поклонившись, остановилась она рядом.

- Да… скажите, у вас работает некий Санха? – если он вышел ночью из подворотни, ведущей от черного входа, то он не может не работать здесь.

- У нас? – округлила глаза девушка, растерявшись. Я не успела уловить нечто странное в выражении её лица, как из темноты диско-клуба до меня донесся мужской голос.

- Смотря что вам от него нужно? – Я обернулась и увидела того самого, о ком шла речь. Всё в такой же черной одежде и с опасным глубоким взглядом, молодой человек приблизился к нам и движением глаз прогнал встретившую меня девушку. – А, подружка Джело? Скорее у меня кто-нибудь работает.

- Я не подружка Джело, - приподняла указательный палец я. Даже подумать о таком было стыдно, я же лет на пять минимум его старше! – Так вы хозяин клуба?

- Нет, хозяин – Серин, я всего лишь его заместитель. Что ты хотела? – моментальная фамильярность меня слегка покоробила, но я поняла, что в таких местах и такие люди не церемонятся, приняв обращение, как данность.

- Я искала Джело. Ты не знаешь, где он?

- Разумеется, я знаю, где он, - Санха медленно пошел кругом вокруг меня, скрестив руки на широкой груди. Создалось ощущение, что я загнанная волком лань, и меня это чувство не только пугало, но и, чисто по-женски, возбуждало. Подняв глаза от ширинки его кожаных штанов, я старалась не сутулить спину, чтобы не давать почувствовать моральное превосходство. Как странно, я шла по улице простой жительницей Сеула, а когда пересекла порог клуба, будто очутилась в заколдованной стране, где что-то может быть совсем не так, как снаружи. – Но для чего он понадобился копу?

- Так он сказал? – удивилась я. Он что же, так впечатлился нашим знакомством, что даже похвалился им кому-то?

- Нет, он не говорил, но мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, из полиции человек или нет. Опыт, знаешь ли.

- Ясно, но мне он нужен не как полицейскому. То есть, конечно, это немного связано с моей работой, но мне просто нужен его совет. – Санха остановился передо мной и посмотрел своими узкими и пиратскими глазами в мои. – Правда, я хоть и знаю, что он занимается мошенничеством, но не собираюсь его ловить за это.

- То есть, ты хочешь с ним просто по-дружески поговорить? – уточнил он.

- Именно, ничего больше.

- Что ж, ничего больше у тебя и не получится, пока ты в стенах нашего клуба, – Санха поманил меня за собой, отходя к лифту. – Джело и мой друг, а каждый друг найдет здесь защиту и убежище.

Я пошла за ним, хотя неловкость всё усиливалась и достигла апогея, когда мы оказались вдвоем в коробке лифта. Рядом с этим сгустком прикрытой жестокости и неприкрытой мужественности, что читалось по его лицу, нахождение было напряженным. Точно не скажу почему, но существуют такие люди, которые своей энергией действуют на определенный контингент настораживающее. Я была таким контингентом, и Санха меня гипнотизировал своей приятной внешностью, которая однако не скрывала того, что он явно не законопослушный парень.

- Я думала, что третий этаж что-то вроде борделя, – глядя на нажатую кнопку, произнесла я. Санха лишь хмыкнул, покровительственно посмотрев на меня и пропустил выйти вперед него.

Доведя до одной из дверей, он громко в неё постучал кулаком, ничего не говоря. Из комнаты не донеслось ни звука. Он постучал ещё раз и взялся за ручку.

- Если это всё же бордель и Джело пользуется услугами жриц любви, то лучше не стоит, так как я не хотела бы травмировать свою психику зрелищем секса несовершеннолетнего… - Санха распахнул дверь и взорам открылся небольшой номер, окнами выходящий на запад. Солнце окрасило в розовый скомканные белые простыни, в которых калачиком спал Джело, зарывшись с головой и смяв невообразимым образом подушку.

- Эй, к тебе пришли! – крикнул Санха и захлопал в ладоши, будя спящего. Тот начал шевелиться. – Подъем!

Увидев, что парень потянулся и готов стряхнуть пелену сна, Санха вышел, прикрыв за собой и оставив нас вдвоем. Механически посмотрев на повернувшуюся при закрытии двери ручку, я повернулась обратно и подошла ближе, заметив, что Джело спал в штанах, но без всего сверху. Я не стала приближаться ещё.

- Вечер добрый! – поздоровалась я. Потерев веки, мальчишка не переполошился от женского голоса, а спокойно приподнялся и уставился на меня.

- А, лейтенант Пак?

- Она самая, – взяв за спинку стул, я пододвинула его и села. – Ты что, живешь в этом борделе?

- Не всегда, но бывает, – пожал он плечами, потянувшись за футболкой. Такой худощавый и умилительный со сна, что я не сдержала улыбки. Его растрепавшиеся высветленные волосы торчали во все стороны. – Это обычная гостиница, просто чаще всего эти комнаты снимают на ночь, чтобы уединиться с проститутками. А днём они мало кому нужны и пустуют. Парни дают мне здесь отоспаться, потому что я в основном ночной житель и сплю как раз когда свободно.

- Что ж, ладно… но ты же не спишь с проститутками? – внезапно даже для самой себя взялась я за нравственность. Не то что бы спать с ними было незаконно, но сама их деятельность была незаконной, а он ведь так молод… Джело посмотрел на меня серьёзно и даже строже, чем я на него.

- А что в них такого плохого? – натянув через голову футболку, парень откинул покрывало, спустив свои длиннющие ноги. – Они такие же женщины, как и ты, как и любая другая. Зачем ты пришла?

- Да, лучше перейдем к делу, – решив, что не стоит портить отношения ещё и с ним, и двух злобных кретинов за день с меня достаточно, я затронула волнующую меня тему, – мне нужно, чтобы ты объяснил кое-какие возможности фокусов. Я хочу знать, насколько всемогущи иллюзии и что с их помощью можно сделать, а что нет.

- Тебя это интересует? – взмахнул ресницами он.

- Да, и очень сильно. И, как выяснилось, кроме как у тебя, мне не у кого спросить.

- А ты знаешь, что фокусники не имеют права раскрывать своих секретов никому, кроме как тем, кто решил вступить в их ряды? Всемирная ассоциация трюкачей имеет свои правила и законы.

- Ты серьёзно? – открыла рот я. Никогда не думала, что существует нечто подобное. – Ты меня обманываешь?

- Нет, это абсолютная истина, – Джело размял пальцы и с хитрецой воззрился на меня. – Ловкости рук в силах научиться каждый, но тайны иллюзии – это дело, на которое требуется больше, чем одна жизнь. Мастерство копилось столетиями, и теперь передаётся от поколения к поколению через связь учителей и учеников. Мы проходим долгую школу обмана людей, на это уходят годы…

- Да ты мне по ушам катаешь? – остановила я его.

- Частично, - засмеялся он и, протянув руку и неуловимым движением достав у меня из-за уха искусственную розу, подал её мне. – Однако не всё в моих словах ложь. Я не могу открывать секреты, честно.

- Ладно, мне не нужно открывать никаких секретов, поскольку я не собираюсь сама овладевать этим искусством, - нашла компромисс я, – но ты мог бы сходить со мной в одно место, где я тебе кое-что расскажу, а ты поведаешь мне, реально ли провернуть такое с помощью фокусов или нет?

- Просто сказать да или нет? И ничего больше? – приготовился встать Джело, поддаваясь.

- Да, ничего больше, – отстранилась я, чтобы не мешать ему подниматься. Выкатив из-под кровати свой скейтборд, мальчишка направился на выход. Я поспешила за ним, намеренно приотставая, чтобы не стоять рядом и не ощущать, насколько он высокий. Это подтачивало мою внушенную себе авторитетность.

- Только я всё равно не самый великий мастер. Чего-то могу и не знать. – Мы остановились у лифта в ожидании.

- А ты знаешь других, более опытных иллюзионистов? – поинтересовалась я. Он молчал, как будто не слышал моего вопроса. Специально игнорирует? – Следуя твоему полуправдивому рассказу, у тебя должен быть учитель, не так ли?

Джело вошел в кабинку, продолжая не отвечать мне. Я поняла, что угадала.

- Ты познакомишь меня с ним? Со своим учителем.

- В тебе слишком много полицейского. Сколько можно приставать? – не выдержал он.

- Ну, пожалуйста. С меня кофе и поедим где-нибудь по дороге, – менее требовательно, но более жалостливо продолжила упрашивать я.

- Ты мне ещё карамельку предложи. Я не ребенок. – Мы вышли из лифта в холл, где опять никого не было. Джело посмотрел на меня через плечо, – и не альфонс.

- Я не это имела в виду, – замолчав, я побрела следом, сказав, куда мы направляемся. Для начала, конечно же, на станцию метро. А там немного пройдемся и будем у ювелирного. Если Джело скажет, что нечто подобное тому, что я видела тогда ночью, возможно сделать с помощью трюков, у меня появится хоть какая-то зацепка. Нужно будет искать вора не столько в криминальной среде, сколько в среде творческой. И тогда всё равно придется выбить из Джело имя человека, который учит его всему. Не выбить, естественно, а мягко вытянуть. Хотя, как утверждают некоторые, у меня же нет женственности для подобного! Ну-ну, посмотрим, кто будет смеяться последним.

*Энигма в переводе с др.-греч. - загадка, головоломка, что-то таинственное, невыразимое.