Страница 17 из 38
- Куда пойдём? - поинтересовался я.
Этот вопрос поставил её в тупик. Она конвоир, я - подконвойный. Она начальник, я - подчинённый. Я должен подчиняться ей, а она будет командовать. Что написано в её бумажке, я не знаю. Если я буду делать что-то не так, это может быть расценено как враждебное действие и выпустит эта девица пулю мне в спину или в затылок и выполнит задание господина Дзержинского.
После некоторого раздумья моя тень в кожаной куртке сказала:
- В общем так. Ты идёшь впереди, я - сзади. Шаг вправо, влево - попытка к бегству. Прыжок на месте - провокация. Сразу получишь пулю, а сейчас - вперёд, - приказала она.
- Куда вперёд? - так и не понял я.
- Туда, куда тебе надо, грамотный, а не понимаешь ничего. Давай, шагай, - она в нетерпении притопнула ногой.
Я шёл, обдумывая своё положение. Что мне с ней делать? Девка она настырная, пойдёт везде по приказу. Даже в туалет, будет стоять за спиной, пока я свои дела обделываю? А если ей в туалет захочется? Что мне, в женский туалет за ней идти, чтобы на виду быть?
Ладно, вот приду на свою квартиру. Она за мной. Хозяева не пикнут. С такими мандатами, как у меня, везде дорога. Да и хозяев моя спутница так построит, что только рады будут, если мы останемся у них жить бесплатно и защищать от разных пролетарских посягательств.
Второе. Кто и кого кормить будет? Я безработный. Она на довольствии в ЧК. Ей будут выдавать один паёк или на двоих? А если и её с довольствия сняли как выполняющую особое задание? Получается, что это я её и кормить должен. Ну, Советы, ну, ЧК, вот так вот отпустят с обременением кормить всех чекистов на подножном корму, то есть за счёт населения, ой, тогда все поплачут вволюшку.
Внезапно я остановился. Мария уткнулась носом мне в спину. За своими думами я шёл, не имея определённого направления и цели.
- Идём ко мне домой, - коротко сказал я.
- Ещё чего? - возмутилась Мария.
- Тогда пойдём к тебе, - предложил я.
- А у меня нет дома в Питере, - сказала девушка.
- Где же ты жила? - спросил я.
- Сначала в няньках работала, потом на фабрике, жила в общежитии, потом Красная Гвардия, потом ВЧК, так что своего дома не было, не буржуйка, - сказала она.
- Понятно, тогда идём ко мне, - твёрдо сказал я, - если не хочешь, то можешь не идти.
Посмотрев на меня ненавидящим взглядом, Мария молча пошагала за мной.
Дома тоже не обошлось без сюрпризов.
Дворник Степаныч, приподняв свой треух, поприветствовал меня.
- Вы, Дон Николаевич, сначала к домовладельцу зайдите, у нас тут революция была, а девка-то у вас хороша, - он причмокнул и снова начал убирать снег, обильно выпавший ночью.
Глава 19
К домовладельцу всё равно бы пришлось идти. У меня не было ключей. Похоже, что они остались в моём пальто в кабинете в Зимнем дворце. Вряд ли моё пальто уцелело, так как среди выданных мне вещей ключей не оказалось.
Домовладелец выглядел не лучшим образом. Всё чего-то мямлил, чего-то недоговаривал, пытался выставить меня за дверь, пока Мария не прикрикнула на него:
- Давай сюда ключи, буржуй недорезанный.
Домовладелец сжался в маленький комочек. Раньше все дела решала его жена, а сейчас жены видно не было, но мне казалось, что кто кто-то сопит за дверью спальни, прислушиваясь к тому, о чем мы говорим.
- Дон Николаевич, ваше благородие, я здесь не причём, - начал рассказывать домовладелец. - Приходили товарищи в кожанках с обыском вашей квартиры. Понятыми были Степаныч и слесарь Грищенко. Найти ничего не нашли, а Грищенко и спрашивает, а скоро ли хозяин вернётся, а товарищи ему и сказали, что от них не возвращаются.
Грищенко и говорит мне: понял, буржуй, что времена новые. Я в этой квартире жить буду. Хватит бобылём в слесарне ютиться. Бабу найду из образованных и сам буржуем стану. А будешь вякать, так и к тебе товарищи в кожанках придут. И остался Грищенко жить в вашей квартире. Он же пролетарий и на него управы сейчас не найдёшь.
- Давайте запасные ключи, сейчас найдём на него управу, - сказал я и протянул руку.
Взяв ключи, мы поднялись на третий этаж. Квартира была закрыта, и в дверях изнутри торчал ключ. Значит, слесарь был у меня дома.
Я стал стучать. Пьяный голос из-за двери послал меня подальше. Но тут в дело вступила Мария:
- ЧК, открывайте дверь, в случае сопротивления будем стрелять!
За дверью притихли. Потом звякнул замок и дверь открылась. В дверях стоял слесарь Грищенко в грязных кальсонах с цигаркой во рту. Увидев Марию с наганом в руке и меня, он попятился в комнату, где сидели два его собутыльника.
- Кто такие, предъявите документы, - грозно сказала вооружённая женщина.
Собутыльники стали слёзно просить отпустить их, так как они тоже слесари в соседних домах, люди порядочные и к Советской власти лояльные. По движению ствола револьвера они испарились, оставив только запах кислой махорки и каких-то щей.
- Вы хозяин квартиры? - спросила она Грищенко.
- Я, я, - промямлил он.
- Покажите документы на квартиру, - потребовала Мария.
- Да я вот завтра соберу всех жильцов, проведём резолюцию, что эта квартира передаётся в пролетарскую собственность, - начал объяснять слесарь.
- Значит, захват недвижимости разбойным путём, - подытожила сотрудник ЧК.
- Мне ваши разрешили, - запричитал Грищенко.
- Никто тебе не разрешал. А ну, брысь отсюда, контра, - цыкнула Мария. И слесарь, подхватив свои тряпки, умчался прямо в своих кальсонах.
- Да, свинарник тут у вас, - протянула сквозь зубы Мария, - сколько же времени пройдёт, пока пролетарий научится жить так, как вы. Чего встал как столб, - у девушки было врождённое чувство руководителя, и её манера перехода с «ты» на «вы» меня просто умиляла, - давай ведро и тряпку, будем порядок наводить.