Страница 26 из 26
— Это бесчеловечно, она ни при чём. Поверьте, мы просто оказались не в том месте не в то время. Отпустите её.
— Она некромант! К людям её призвания всегда будет повышенное внимание и особый спрос. Мне, правда, жаль, но это распоряжение Скьерзилдена. Вам предоставят несколько дней освобождения от практики, чтобы выходить сестру.
Мёрке слушала их разговоры, и ей едва удавалось оставаться в сознании. Её ждёт что-то настолько ужасное, что даже брат на грани обморока. Что в том шприце, и для чего нужен деревянный брусок?
— Ложитесь на кушетку, Натт Мёрке. Господин Форсворд пристегните вашу сокурсницу ремнями, чтобы она не покалечилась.
Синд с удручённым видом затягивал ремешки на запястьях и щиколотках некромантки.
— Прости меня, Натт! Потерпи, это не долго. Всё, быстро пройдёт, — успокаивал мальчик.
— Тебе делали нечто подобное? — спросила заклинательница, и Синд мрачно ответил:
— Дважды. Как видишь, живой!
— Зажми между зубов, иначе... Неважно, делай, что велено, — инквизитор всунула деревянный кляп в рот некромантке и поднесла шприц к дрожащей венке на виске. Служительница осторожно вонзила иглу и надавила на поршень. Такого Натт ещё никогда не чувствовала. Это было хуже, чем истязания розгами в Ри'Вилле, даже страшнее одержимости демоном. Чистая, первозданная, свистящая боль. Девочка со звериным рыком вгрызалась зубами в деревянный брусок, а ногтями сдирала обшивку кушетки. Единственное, что не давало сойти с ума от боли, это вкрадчивый голос седовласого двойника Синда в голове и нежное поглаживание по плечу.
Терпи, моя Мёрке. Мы страдали гораздо сильнее. Мы сгорали заживо, мы разбивались о скалы и тонули. Терпи это ерунда. Я накажу их всех, когда придёт наше время.
Синд смотрел, как наливаются кровью глаза некромантки. Щепки от бруска впились в губы и дёсны девушки. Лучше бы она кричала. Форсворду рассказывали, что он сам громко и истово орал. Но он не помнил тех пыток. От них остался лишь ужас перед лицом инквизиции. А что станет с Натт Мёрке?
— Ещё немного, — служительница считывала последние фрагменты из памяти девочки.
Жестокий способ. Куда гуманнее было бы позвать хорошего ментального мага и безболезненно вытащить нужную информацию. Однако инквизиция не принимает таких доказательств. По мнению дознавателей Скьерзилдена данные можно подтасовать, подменить ложными видениями, потому старые и жестокие методы до сих пользуются такой популярностью. Сама инквизтор не испытывала удовольствия от истязания девочки. Ей тоже приходилось несладко. Извлечение воспоминаний тонкий и изнуряющий процесс. Он немного напоминает работу швеи, которая приделывает крохотные бусины к наряду. Здесь же, дознаватель, напротив, осторожно распускала узор, собирая бисеринки. Но если ошибёшься, то испытуемый может превратиться в слабоумного калеку, а то и вовсе не проснуться. Сотни игл впивались Натт прямо в мозг и стягивали его прочными нитями. Синд схватился за свою голову и стиснул зубы. Он страдал вместе с девочкой и хотел перетянуть на себя хоть немного её боли.
— Вот чёрт, передозировка! Пригласи сюда Квелда, и сразу же беги за ядологом, кто у вас занимает эту должность? — холодно бросила женщина, смахнув со лба испарину.
—Гостклиф Анд, — мальчик смотрел как изо рта Натт течёт пена. Рдяные глаза некромантки уставились прямо на него.
— Чего ты стоишь? Она сейчас умрёт. Ты представляешь, какие у меня потом будут проблемы? Пусть антидот к крови василиска несёт, если у него, конечно, такой есть.
Форсворд вихрем вылетел из кабинета, промямлил что-то бессвязное Квелду и помчался в преподавательский корпус. А что если магистр Анд уехал или закрылся в лаборатории? Юного некроманта захлёстывали страх и злоба: служительница не переживала за девочку, её волновала только собственная репутация и возможный выговор начальства. Как им вообще пришло в голову подвергнуть ребёнка такой пытке, только из-за косвенных подозрений жителей захолустной деревушки? Более того, инквизитор не озаботилась о возможных последствиях и не заготовила противоядие.
С самим Синдом в прошлом была немного другая история, и в ней он никого не винил. Он сотворил нечто в разы страшнее и ужаснее. Только бы вспомнить хоть немного из того времени! Но то, что проделали с Натт Мёрке не укладывалось в его голове. Ненависть к инквизиторам и всему Скьерзилдену мгновенно стала всепоглощающей, и мальчишка пообещал сам себе отомстить тем, кто мнит себя законом.
Единственное, что ранило его больнее это слишком осмысленный и отчаянный крик некромантки перед самым его уходом:
— Фирс Хассел! Не рассказывайте ему, умоляю. Я сама признаюсь во всём. Он нужен мне!
У Форсворда имелись совершенно иные планы на маленькую адептку смерти, и в них не было места огненной птице Сорплата. Ласковая тьма подступила к уголкам глаз, довольная мыслями своего ревнивого вместилища.
***
Пасмурное и серое небо, хотя ещё совсем недавно было солнечно. Натт собиралась проведать Бьелке, а потом... Мозг не давал вспомнить важный фрагмент, словно кто-то поставил невидимую преграду. Солнечно, полдень, двор... Хассел. Точно, он потерял сознание, вот только почему на больничной койке лежит она? Заклинательница боялась смотреть на собственное тело. Ей казалось, что от неё осталась лишь пульсирующая от боли голова. Девочка прислушалась к своим ощущениям. Ниже шеи ничего не существовало. Паника и ужас охватили и без того измученную некромантку.
— Тише, а то сейчас капельницу разорвёт. Кровь вверх пошла, первый раз вижу такое! — приятный незнакомый голос раздался рядом. — Попробуй успокоиться, ладно? Всё хорошо, ты в безопасности.
— Моё тело, я не чувствую ничего! — голос Мёрке дрожал.
Конец ознакомительного фрагмента.