Страница 20 из 24
Гвен, часто жестикулируя, о чём-то спрашивала, если можно так сказать, у ребят, а они, тоже жестикулируя, пытались что-то ей объяснить.
Рассматривая открывшиеся передо мной величественные развалины, я обратил внимание на бирюзовую полоску за ними. Она начиналась с другой стороны города, где-то за зданиями, и скрывалась за горизонтом.
Подъехав на «пернатом скакуне» к Гвен, я потеребил её за рукав и, когда она оторвалась от созерцания развалин, попросил спросить у ребят, что это там, за городом. Она «поговорила» с ними и показала в сторону полоски, а затем, выслушав ответ, повернулась ко мне - это море!
Я ошарашено «захлопал» глазами. Ну, надо же, здесь и море есть! Вот здорово! Ох, и накупаюсь я! - обрадовался я перспективе поплавать и понырять. Всю жизнь мечтал попасть на море, и надо же…, нашёл его среди горячих песков…
- Гвен, это ж моя золотая мечта детства… увидеть море и поплавать в нём.
И настолько сильно было моё желание окунуться в морские воды, что я физически ощутил, как тёплая, мягкая вода приняла меня в себя. Я даже глаза закрыл от удовольствия и почмокал губами.
- Джонатан, не раскатывай губы раньше времени! – прервала мою «золотую» мечту, Гвен. - Лучше поехали, ребята торопят…. Они говорят - здесь небезопасно!
- Ехать, так ехать, - пробормотал я, и тронул своего «скакуна».
* * *
Мы проезжали по широким улицам среди полуобвалившихся зданий, гуськом пробирались через проходы сделанные среди завалов…
Оглядываясь по сторонам, я видел лишь пустоту и разрушения.
Пустыми глазницами окон на нас смотрели кое-где уцелевшие, покрытые копотью стены зданий, и нигде я не увидел ни одного деревца. Это был мёртвый, но, быть может, когда-то очень красивый город.
Проезжая по улицам, вернее, по тому, что было раньше улицами, я видел: кое-где, сквозь древнюю копоть пожарища, проглядывали изумительного рисунка орнаменты и барельефы. По пути нам встретилось несколько прекрасных, более-менее сохранившихся колонн и порталов.
Красивый и богатый город когда-то был! – окончательно пришёл я к выводу. Жаль, что кто-то его разрушил.
Несколько раз повернув направо и налево на перекрёстках, мы оказались на огромной площади. На удивление, она была освобождена от обломков, и плитка, покрывающая её, сверкала первозданной чистотой.
Странно, неужели у них так мало осталось горожан, что они не смогли освободить от завалов хотя бы пару кварталов вокруг площади? - удивлённо, и с некоторым сомнением, подумал я.
Но я не успел спросить об этом наших сопровождающих, вскоре мы въехали в какую-то арку и оказались в огромном, с высокими сводами и десятком уцелевших колонн, помещении.
По жестам наших мальчишек-лоцманов я понял, мы приехали, здесь наша конечная станция. Ребята ловко, а я и Гвен, свалившись мешками, слезли с пернатых коней и они, освободившись от всадников, без сопровождения людей направились к одной из стен помещения и скрылись за открывшейся перед ними дверью.
Что будет дальше, посмотрим, решил я, а пока надо быть настороже, кто знает, чего можно ожидать от местного населения и вообще, вначале надо понять, что это за народ. Подойдя к Гвен, я тронул её за рукав:
- Гвен, держись поближе ко мне.
- Джо, тебя что-то насторожило?
- Пока нет, но… на всякий случай…, понимаешь?
- Джонатан, успокойся, это же мои соотечественники, ничего плохого от них я не ожидаю, - не дала закончить она мне.
- А, вдруг они каннибалы?
В ответ она только рассмеялась.
Её смех совершенно не успокоил меня, ия всё же решил быть начеку. Мало ли, что? - сказал я себе, соотечественники, не соотечественники, а тоже должны кушать. Что-то я не заметил в этих песках ни полей, ни огородов, ни животных… - Хотелось бы знать, чем они питаются?
Это был, конечно, риторический вопрос, но вопрос, который требовал уточнения.
- Пошли Джо, ребята зовут, - оторвала меня от размышлений по поводу еды, Гвен.
Мы направились в дальний конец помещения и, я лишь тогда заметил бездонную пустоту под ногами, когда оказался на её середине. – Чёрт! Чёрт! Чёрт! Надо же, так увлечься наблюдением за сопровождающими нас ребятами и окружающей обстановкой чтобы… - ругнулся я в сердцах, что не заметил, как попал на гравитационную подушку лифта… Чёрт! Чёрт! И ещё раз, чёрт! Слава Богу, что не попал ногой в какой-нибудь капкан, а всего лишь на подушку гравитационного лифта. Раззява! - вновь укорил я себя, вернее - обругал. Трижды раззява! Чему тебя, идиота, только в школе учили?!
* * *
Лифт уходил на глубину не менее тысячи, полторы тысячи ярдов. Цепочка фонарей терялась глубоко-глубоко внизу, а вдоль стены колодца вилась ажурная металлическая лестница.