Страница 63 из 68
Где-то недалеко раздается череда коротких выстрелов. Но черный волк не реагирует. Все его внимание приковано к медвежьей шее. Подпрыгнуть, прокусить, порвать когтями. Ему самому тоже достанется, но он сильный, выдержит. Тут или он, или его. А у Романа есть тысяча и одна причина, чтобы жить.
Еще один одиночный выстрел звучит чуть ближе, на сей раз сопровождаемый гулом мотора. Через тонкие просветы меж деревьев виднеется тень стремительно приближающегося снегохода. Тут же до слуха долетает мужской крик. Кричат явно от боли. А уже в следующую секунду пространство между черным волком и медведем стремительно разрезает тонкая белая тень.
Карина!
Не останавливаясь, она подпрыгивает и с разбега отталкивается всеми четырьмя лапами от толстого елового ствола. Пружинит, группируется в полете и летит большим белым клубком медведю прямо в незащищенный живот. Удар выходит слишком слабый, чтобы сбить того с лап, но достаточно неожиданный, чтобы лишить равновесия. Великан злостно ревет, пятится, неуклюже переступая с лапы на лапу. Пытается дотянуться до волчицы когтями, но лишь слегка царапает ей загривок. В морозную свежесть воздуха вклинивается слабый запах крови.
Ни Роман, ни бурые волки не могут поверить своим глазам. Ни один из троих не жаждал биться с лесным великаном, а эта отважная девчонка сама полезла в драку. Сама напала на медведя, да как ловко!
Тонкий жалобный скулеж выводит Романа из ступора. Медведь все же достал волчицу. Поддел когтями белоснежную шкуру на холке и потянул за собой, заваливаясь на бок. Оборотница попыталась вывернуться из хватки, но не тут-то было, медведь зацепил ее, казалось, намертво. Они вместе упали в сугроб, укатились под низкие еловые ветви, оставляя на белом снегу красные следы. Кровь. Роман не знал, чья, да и не было времени для страха. Он метнулся вслед за укатившейся под дерево волчицей и перекусил медведю лапу, которой тот держал оборотницу за загривок. Зверь обиженно заревел, но когти спрятал, отпуская волчицу на волю.
Роман сильно ткнул ее головой в бок, отбрасывая от взбешенного медведя. Тот уже вставал и готовился к новой атаке. А вот Карине, кажется, нужна помощь. Она пытается выползти из-под ели, но на ноги встать не может. Кровь тонкими струйками стекает по белоснежной шкуре.
- Идти сможешь? – Романов волк обеспокоенно заглядывает волчице в глаза.
Та кивает. Раскрывает пасть, глотая ртом воздух, и розовая слюна, смешанная с кровью, шипя, капает на холодный снег. Но волчица не обращает внимания, скалится в кривой звериной усмешке.
- Смогу, - хрипит через силу.
Поднимается и делает первый шаг, упрямо переставляя лапы, но слишком медленно, чтобы уйти от новой медвежьей атаки. Роману не остается ничего другого, как вклиниться между Кариной и разъяренным медведем, подставляя тому свою спину. Лишь бы волчице не досталось. Еще одних объятий бурого великана его отважная маленькая девочка не выдержит.
Время странным образом замедляет ход. Секунды растягиваются в минуты, минуты – в часы. Все вокруг движутся, словно в замедленной съемке: вяло, лениво, заторможено. И медведь, занесший для удара лапу. И волки, растянувшиеся в прыжке, пытающиеся, наконец, помочь в борьбе с лесным великаном. И летящий навстречу снегоход. Словно мухи, упавшие в мед, все персонажи вокруг застревают в вязкой паутине времени.
Когда, наконец, медвежья лапа опускается черному волку на спину, боли нет. Только удивление, почему так долго и почему он не смог увернуться, если в запасе было столько времени. Волчица под ним воет, но он почему-то не слышит. Только замечает, как округляются от ужаса ее глаза и тонкие губы на волчьей морде растягиваются в подобие крика. Но вот сквозь царящий в голове туман пробивается тонкий девичий голосок, и все вновь приходит в движение.
Снова звучат выстрелы. На этот раз гораздо ближе и гораздо чаще. В первую секунду Роману кажется, что стреляют в него, потому что он отчетливо слышит свист пуль, пролетающих над его головой. Но целятся не в него.
Стреляют в медведя.
Со снегохода, кружащего вокруг них с Кариной и бурого великана, доносятся крики и ругань. И снова – выстрелы. Невесть откуда взявшиеся оборотни, грозно скаля клыки, спешат на подмогу, отпихивают черного волка и его волчицу подальше от бешеного зверя. Толкают их к снегоходу, на котором, укутанная в белую вязаную шаль, сидит волчица из стаи Карины. Роман запомнил ее по длинной толстой косе с вплетенными красными лентами. Красных лент больше нет, зато из-за спины выглядывает нос карабина. Значит, это она стреляла.
Женщина торопливо скидывает с плеч шаль и протягивает белой волчице. Та кивает, улыбается и… падает лицом в снег, обращаясь в человека.
- Смелая, - раздается басовитый голос бурого волка, незаметно оказавшегося рядом, - Первая на медведя кинулась.
Роману нечего на это ответить. Она смелая, а он… Карина из-за него добровольно, считай, на смерть пошла, а он еще сомневался, что ее чувства к нему настоящие. В глубине души боялся, что она просто избалованная девчонка, которой вздумалось затащить понравившегося волка в постель. А эта отважная рыжая девочка ради него готова была пожертвовать собой.
Он обязан оправдать ее доверие.