Цена любви

В голосе Ингура сквозила явная угроза, это Роман понял сразу. Пока еще не прямая, без конкретики, скорее настойчивая просьба – убираться домой. Если нет – дальше будет хуже. Но домой нельзя. Роман переживал за свою дочь, но он знал, что Кирилл о ней позаботиться. Стая – нет, семья – о ней позаботится. А кто защитит Карину от безразличия отца и нападок сводного брата?

Маленькая рыжеволосая Кэрэ… Так похожая на его Раю и в то же время совершенно другая… Исчезла из вида, так и не удостоив ответом. Может, не успела, а может, и не хотела ничего отвечать. Лишь слегка сжала его ладонь, на долю секунды вселяя веру в его израненное сердце, и скрылась из глаз в толпе длинноногих нарядно разодетых волчиц.

Роман не мог объяснить внезапный приступ суеверия, но ему такое ее исчезновение показалось плохим знаком. Карина убегает от него, а он догоняет, и догнать никак не может. Не может, потому что… не должен? Не хочет? Определенно хочет. И должен. Не только, чтобы разрешить свои сомнения, но и чтобы выполнить просьбу Кирилла. Да, пожалуй, пора себе признаться – он хотел завоевать внимание рыжей не только потому, что его волк сходил по этой маленькой оборотнице с ума. Здесь был еще и меркантильный интерес. Если волчица примет его, если пойдет с ним, для ее отца это будет удар ниже пояса. Тогда у Кирилла будет шанс продиктовать жадному волчаре свои условия сделки. Вот только когда Карина догадается – а она непременно догадается - будет большой скандал… Ну, да ладно, проблемы надо решать по мере их поступления. Для начала – вытянуть рыжую волчицу на разговор.

Он оглянулся вокруг. Оборотней прибывало с каждой минутой.  Все, как один, черноволосые, смуглые, одежда расшита яркими нитями и бисером. Белозубые улыбки, не скрывающие острые клыки, крепкие дружеские объятия, поздравления молодым и нескромные шутки по поводу первой брачной ночи. Все как у всех, усмехнулся про себя Роман. Только дети Альфы отличаются от собравшихся здесь волков, Карина – экзотической внешностью, Ингур – поведением. Кажется, лишь Вир старается слиться с толпой.

Роману бы тоже не мешало завести новые знакомства. Разговорить местных оборотней, когда захмелеют. Может, удастся узнать что-нибудь полезное… следуя за большой группой мужчин, он двинулся в сторону добротного одноэтажного дома с входной дверью нараспашку. Туда-сюда сновали молодые волчата, проталкиваясь сквозь толпу взрослых мужчин, расталкивая тех острыми локотками. Поймав одного за оттопыренное ухо, Роман спросил грозно:

- Чего у взрослых под ногами путаешься?

- Так вот, - ответил волчонок, сунув под нос Роману чорон (сосуд для хранения и распития кумыса) с молочно-белой жидкостью, - Кумыс разношу. Будете?

Черный волк принял из рук подростка напиток, но пить не стал. Ни цвет, ни запах – кислый, приправленный прелым ароматом конской шкуры, - ему доверия не вселял, однако с пустыми руками показываться на глаза гостям тоже было нехорошо. Все вокруг беспрестанно поднимают тосты и прикладываются к выпивке, не считая, сколько кружек уже опрокинули. Роман будет словно белая ворона, если войдет в дом с пустыми руками.

- Церемония когда? – спросил у мальчишки, уже собиравшегося юркнуть в толпу.

- Скоро уже, - ответил тот и убежал.

Роман огляделся еще раз, теперь повнимательней. Царивший полумрак в доме не мешал видеть обстановку и лица присутствовавших волков. Несмотря на скудную обстановку, изба имела все необходимое – большую печь в углу, кухоньку, отделенную цветастой занавеской, плазменную панель в верхнем углу и большой добротный стол, уставленный закусками. Судя по запаху – непрожаренное, с кровью мясо и сырая рыба. Роман слышал, что на Севере едят много рыбы и часто не брезгуют сырой, выловленной прямо из проруби. Может, и он решится попробовать местный деликатес. Но только если после бутылки-другой, не раньше. На трезвую голову не отважится испытывать на прочность свои вкусовые рецепторы.

Обрывки разговоров, доносившиеся до его ушей, были самыми обычными. У кого-то сосед занял денег и не отдал. У кого-то молодые волчата в семье подрастают, скоро в первый раз обернутся. У кого-то сын из семьи ушел, а у кого-то дочь в подоле внебрачного волчонка принесла. Это не преступление. Во многих стаях те же сплетни, те же проблемы. А вот тихий хриплый шепот, доносившийся из дальнего угла помещения и поначалу почти неразличимый на фоне общего гула, показался волку занимательным. Похоже, говорил старик. Точнее, ворчал, как ворчат все старики – неразборчиво и осуждающе. Однако, когда до слуха долетели слова «черный волк», Роман заинтересовался всерьез. Не его ли случайно имели в виду? Но – как узнали? Откуда?

Он попытался взглядом отыскать бубнящего себе под нос старика, но потребовалось добрых двадцать минут, чтобы протиснуться между полураздетыми, разгоряченными выпивкой и громкими разговорами волками. Его беспрестанно окликали, чокались, норовили выпить и подлить еще кумыса. Понимая, что Роман – гость в Якутской тайге, заваливали вопросами: откуда, как и почему. И на все приходилось терпеливо отвечать, чтобы не показаться грубияном. Наконец, пережив град вопросов и пробравшись поближе к кухне, Роман снова огляделся. Старик сидел в самом углу, всего на расстоянии метра, и его затянутые белой пленкой слепые глаза в упор смотрели на Романа. Он его ждал? Странно.

От старика пахло… всего лишь старостью и – совсем немного – сухой травой. Еще более странно, учитывая, что волчьего духа Роман распознать не сумел. Возможно, дед потерял своего зверя, такое редко, но случается у оборотней. Или он никогда и не был волком? Тогда что он здесь делает?

Кажется, старика интересовало то же самое.

- Ты из другой стаи, как ты здесь оказался? - шепнули потрескавшиеся потерявшие цвет губы.