Только ты

– Настя…

И я отвечаю. Так, как чувствую. Тянусь к нему, возвращаю поцелуй, с головой отдаваясь захватившим меня эмоциям. Соглашаюсь, чтобы он пил меня с голодной, почти злой яростью. Позволяя его желанию коснуться вывернутой сейчас наизнанку души… И взамен забираю его душу, за напором твердых губ чувствуя ласковое прикосновение…

Нет, это совершенно точно гораздо больше, чем ответ.

– Я же говорила, что он ее съест!

– Фролов, ну ты силен, парень! Отпусти девчонку, задушишь!

Наши разорванные дыхания и стук сердец словно на грани… А затем мир взрывается звуками. Криками, смехом, улюлюканьем и дружными шлепками Стаса по плечам, который сейчас кажется таким же дезориентированным, как я.

Да, наше время уже отпустило нас, но его нити все еще натянуты и продолжают звенеть чувствами. Как и взгляды говорить. Я отвожу глаза первой. Растерянно отворачиваюсь, оглядывая толпу. Шумно дыша, прохожу сквозь нее, расталкивая руками, направляясь к берегу. К воде. Туда, где надеюсь понять, что со мной… что только что с нами произошло.

– Настя, подожди!

Откуда здесь столько людей? Мне казалось, мы одни. Совершенно одни.

– Пожалуйста, Стас, не сейчас.

Они смотрят с любопытством в лицо, отступают в сторону, провожая удивленными взглядами.

– Нет! К черту, Настя! Сейчас!

Он догоняет меня, обвивает рукой за плечи, прижимая спиной к мокрой груди. Склоняет голову, зарываясь губами в волосы – слишком сильный и порывистый, чтобы я смогла с ним справиться, и я чувствую, как мне на щеку с тяжелых прядей капает вода. Только сейчас замечая: как горячо в его руках и одновременно как холодно. Я цепляюсь за этот холод, как за спасительную соломинку, чтобы не утонуть.

– Я не могу так! Больше не могу! Слышишь! – он произносит на выдохе. Притягивает крепче, как будто боится, что у меня хватит сил вырваться.

Не хватит, и мы оба это знаем.

– Отпусти, Стас. Твои друзья смотрят. Все смотрят.

– Пусть. Плевать. На всех плевать! Кому какое дело до нас, Эльф? Я каждому скажу, что думаю. Хочешь?

– Нет!

– Настя, – почти с мольбой, – не беги от меня. Все равно ведь не убежишь.

– Отпусти, – стараясь успокоить дыхание. Унять сердце, которое продолжает биться птицей, требуя, чтобы его отпустили на волю. – Я не могу при всех, не хочу. Пожалуйста, Стас. Пожалуйста…

Глупо чувствовать себя слабой, но слезы все-таки срываются с ресниц. Тихие и беззвучные.

– Настя…

– Где-то здесь на берегу моя обувь. Мне холодно, и я хочу уйти.

Отпустил. Пошел следом. Вновь коснулся плеча, но отдернул руку. Вот и хорошо. Я подхожу к воде, нахожу кроссовки и обуваюсь. Прогоняю дрожь, пробежавшую по телу под мокрой футболкой. Говорю, избегая на него смотреть.

– Тебе тоже нужно одеться. Уже вечер и дует с реки. Замерзнешь…

– То, что мне сейчас нужно, – это с тобой поговорить, – он вновь оказывается передо мной. – Мы уже не дети, чтобы и дальше прятаться за закрытой дверью, не способные найти те самые слова. Настя, ты никогда не умела играть и была настоящей. Я знаю: ты чувствуешь то же, что и я!

Тело дрожит от перенесенных эмоций, а губы помнят и все еще ждут продолжения. Я боюсь сама потянуться к нему и не отпустить, боюсь разбиться о свое желание, отдавшись ему с головой, но нахожу в себе силы повернуться и посмотреть в серые, такие темные от ожидания глаза.

– И что же ты чувствуешь, Стас? Что? Когда приводишь девушку в дом, не обещая себя? Когда провожаешь, легко одалживая ей футболку, не стесняясь того, как сильно от вас пахнет сексом и удовольствием? Когда запросто обнимаешь, трогая сам и позволяя касаться тебя чужим рукам?.. Я не прячусь. Ты прав, я чувствую то же самое. Все сложно. Настолько сложно, что я не уверена, какой путь будет легче – к тебе или от тебя. Однажды ты уже получил ответ.

– Настя…

– Даже если ты скажешь – я все равно не поверю! Не поверю, слышишь! Замолчи!

И снова трудно дышать. Нам обоим трудно. Будто чья-то рука сдавила грудь, не позволяя вздохнуть.

Стас стоит раздетый и взволнованный, сдерживая себя. Я вижу надпись на его груди, похожую на татуировку, но здесь слишком темно, чтобы разобрать. Да и не до того сейчас. Кто-то зовет его. Мужские, женские голоса…

Откуда ему знать, о чем я думаю? Но он отвечает:

– Я не врал. Мне плевать на них. Для меня важна только ты.

Только ты. Так правдиво и так больно.

Это все намного сильнее меня, и я ухожу. Если бы могла – убежала, но ноги вязнут в песке, а плечи дрожат, и я обхватываю их руками.

Уже стемнело, и разожженные множественные костры и группки молодежи вокруг скрывают палатки. Я вдруг пугаюсь того, что не смогу отыскать в этом ожившем лесу наш с Дашкой брезентовый домик. Что не смогу найти подругу. Где она? Что с ней? Догнал ли ее Збруев? Ведь парень совсем необязательно мог пойти за ней. Бреду, оглядываясь, среди деревьев и веселых компаний, надеясь разыскать девушку…

Стас догоняет меня. Он надел футболку и джинсы, а куртку набрасывает мне на плечи. Холодную, с берега, не сохранившую тепла хозяина.

– Оставь, прошу тебя, – запахивает ее на моей груди, и у меня нет сил ему возразить.

Дашка у воды. Не одна, с Петькой. Видны только силуэты, нечеткий абрис фигур на фоне мерцающей в раздробленной речной глади луны, но я догадываюсь, что это мои друзья, услышав знакомый голос.

Они не рядом, совсем нет. Петька сидит, а подруга стоит. Чуть в стороне от парня, плачет. Негромко, но мое сердце сейчас способно услышать тысячи несчастных сердец и тут же отзывается уколом сочувствия к чужой боли.

– Петька! Петечка, не прощай! Я не заслужила, не прощай меня! Я так сильно тебя обидела! Если бы ты знал, как жалею о том дне, о своей глупости! Как хочу, чтобы ты был счастлив! Петечка…

Да что же это за вечер такой! Словно испытание!

Я снова ухожу. Почти бегу от берега, мечусь между машинами и деревьями, отыскивая палатку. Соседки встречают меня у костра в шумной компании парней-физтеховцев, окруженные смехом, веселым флиртом и запахами шашлыка. Настойчиво приглашают присоединиться. И я сажусь рядом, чтобы согреться. Не отказываюсь, когда одна из девчонок сует мне в руки чашку с горячим чаем.

Я не зову Стаса и не прошу остаться, однако он сам подходит к костру и садится в круг, как раз напротив меня. Здоровается с парнями сухо и натянуто, но они все равно принимают его приветливо. Девчонки кокетливо смеются и просят гостя рассказать анекдот… Он не слышит их. Я не слышу их. Мы снова смотрим друг на друга, только на этот раз между нами пляшет пламя костра. Молчаливое пламя костра, который медленно прогорает, наконец разводя по палаткам уставшую молодежь.

Я ухожу одной из первых, сняв с себя куртку и вернув ее Стасу на колени.

– Спасибо.

То ли дремлю, а то ли гляжу в матерчатый свод, забравшись в спальный мешок – не понять. Где-то бренчат гитары, слышится песня и смех… Вряд ли прошло много времени, когда я встаю, отодвигаю закрывающий вход полог и выглядываю из палатки.

У костра еще кто-то есть. Тот, кто поддерживает огонь и беседу, но нет Стаса. Ушел, понимаю я. Все-таки ушел. Тяжело выдохнув в ночь, собираюсь задернуть полог, когда вздрагиваю от вида темной фигуры, привалившейся к стволу осины в трех шагах от меня. Совсем не там, где все еще продолжается ночная жизнь.

– Не пугайся, Эльф, это я, – спокойно и чуть слышно.

– Стас? Но… ты не можешь здесь сидеть всю ночь.

– Почему? – удивляется он, не глядя в мою сторону. – Очень даже могу.

– Нет, не можешь.

– Настя, – парень отпускает тихий смешок, – и когда ты стала такой упрямицей? Иди спать, со мной ничего не случится.