Искажение жестокости

—Не пойму я, чего ты злишься. Ты ведь тоже развлёкся. Разве не так? — невозмутимо произнесла девушка, расслабленно откидываясь на спинку сиденья. — Чего же ещё тебе надо? Чем ты недоволен?

—Чего ещё мне надо? — возмущённо и обиженно пробормотал он, с тоской и отчаянием вглядываясь в её невидимое, насмешливое лицо. — Действительно, что ещё может быть надо какому-то жалкому коврику после того, как им попользовались и вышвырнули вон.

—Не преувеличивай. Я вовсе не вышвыривала тебя вон, — спокойно возразила Ольга. — Вот ты сидишь здесь, в моей машине, надоедаешь мне всякими глупыми разговорами, обижаешься на мои невинные шутки. Прекрати, Руслан. Лучше прекрати. Или ты хочешь, чтобы я пожалела о том, что встретилась с тобой сегодня? К чему это дурацкое нытьё, когда всё было так замечательно.

—Ладно, я молчу, — мрачно пробормотал Руслан и устало потёр ладонями своё лицо, — но… неужели ты не понимаешь, Оля? Всё это время… эти долгие, пустые месяцы без тебя… когда ты ушла от меня, и мы больше не встречались… я просто не знал, как мне жить дальше. Я вдруг понял одну простую вещь… то есть, я всегда это знал... на подсознательном уровне, наверно. Но тут я вдруг ясно понял, что ты… что я… люблю тебя, — медленно проговорил он почти безо всякого выражения, словно обречённо констатировал свою боль.

—Ушам своим не верю, — удивлённо протянула девушка. — Неужели сейчас ты собираешься поговорить со мной о любви, Руслан? Раньше, помнится, ты этого не выносил и даже бравировал отсутствием между нами глупых, сентиментальных чувств, считая их признаком слабости и ограниченности. А теперь тебе такое нравится, что ли? Но как же свобода? Чувства, привязанности, эмоции и прочие сопливые проявления человеческой натуры — это ментальный мусор, убивающий свободу. Они порабощают, засоряют чистый и ясный разум, мешают построить честные и открытые отношения, как свободное и добровольное удовлетворение взаимных потребностей. Разве не так ты всегда говорил? Ну, во всяком случае, что-то подобное я постоянно от тебя слышала раньше. И вот до чего мы докатились. Поразительно, как время меняет человека. Всего каких-то полгода прошло, а ты так изменился. Ладно, давай, теперь я уже готова ко всему. Ну, так что ты там начал говорить? Смелее. Ужасно любопытно узнать, что взбрело тебе в голову по пьянке. Ну, что же ты молчишь? Я жду. Продолжай. Ты хотел сказать, что ты меня любишь? И когда ты это понял? Сейчас, в машине, да? Вот это номер. Ха-ха-ха! Никак я этого от тебя не ожидала. По-моему, ты спятил окончательно. Ну, что молчишь? Скажи, любишь меня? Скажи, скажи. Мне давно уже никто не говорил подобной ерунды. Забавно было бы услышать всю эту глупую, сентиментальную чепуху от тебя. Именно, от тебя. А ведь раньше ты не переваривал слова любовь, я хорошо помню. Ну, признавайся, любишь меня? — требовательно и бесцеремонно спросила она, потом наклонилась к парню совсем близко и, словно кошка, мягко потёрлась щекой о его плечо. — Любишь?

—Нет… то есть... да… Оля, — в отчаянии взмолился растерявшийся Руслан, поворачиваясь к ней всем телом. — Прошу тебя, не смейся надо мной. Ты причиняешь мне боль.

—Ладно, не буду смеяться. Но я не знаю, что ты хочешь услышать от меня в ответ. Что я буду любить тебя до гроба, и мы, конечно же, умрём в один день?

—Я серьёзно, Оля, — грустно сказал парень.

—Я тоже серьёзно. Во всяком случае, я стараюсь быть серьёзной, раз уж тебе так этого хочется. Всё, договорились, я больше не смеюсь. Всё, всё. Я обещаю. Что ты хотел сказать? Говори.

—Ты вернёшься ко мне? Ты бросишь Люкса?

—Ну-у-у, вот, — разочарованно протянула Ольга, отстраняясь от него и снова откидываясь на спинку сиденья. — Так я и знала. Стоит заговорить о любви, и сразу же начинаются всякие дурацкие ультиматумы. Чего ещё, интересно, ты от меня потребуешь, Руслан? Не стесняйся. Выкладывай всё сразу. Огласи весь список. Может, хочешь страшную клятву, что я никогда больше не буду участвовать в конкурсах красоты? Да? Что ещё?

—Но я ведь ничего от тебя не требую, Оля, — тихо, упавшим голосом произнёс парень. — Что я могу требовать? Я просто надеялся… я надеялся, что после всего, что произошло сейчас, ты захочешь вернуться ко мне. Мы могли бы… мы могли бы вот прямо отсюда поехать ко мне домой, и… мы могли бы больше не расставаться. Я прошу тебя, Оля, возвращайся ко мне.

—Бедняжка Игорь, — насмешливо сказала девушка. — Он так меня ненавидит. Представляю, в каком он будет шоке, если мы с тобой заявимся среди ночи и прервём его ангельский сон.

—А я думаю, что он нас поймёт. Всё-таки, он мой друг, Оля.

—Вряд ли, Руслан. Вряд ли. Он просто лопнет от злости и станет упрекать тебя за то, что ты снова связался со мной. Вот увидишь. Зачем тебе лишние проблемы, не понимаю?

—Но у меня в доме несколько комнат, Оля, — продолжал уговаривать её Руслан, отчаянно надеясь, что она уступит, — плюс еще кухня. Так что, всем места хватит. Мы не помешаем Игорю.

—Кухня — это замечательно, — весело произнесла Ольга. — Я хорошо помню твою кухню, Руслан. А плакат группы «Bring Me the Horizon» всё ещё висит у тебя на кухне над столом? А Оливер Сайкс на двери репетиционной точки?

—У меня всё осталось по-прежнему, — печально сказал парень, — вот только тебя нет…

—А ты помнишь, что мы с тобой однажды устроили на кухне, прямо на столе? Ха-ха-ха! Посуда так и посыпалась во все стороны. Помнишь? Вдруг мы снова станем бить твою посуду полночи, и бедняжка Игорь не сможет уснуть. Да он обзавидуется весь, услышав, что мы с тобой вытворяем. Тебе не жаль лучшего друга, Руслан? Нет, всё-таки ты слишком жесток.

—Ну, почему ты не хочешь вернуться ко мне? Почему, Оля? — расстроенно пробормотал Руслан, потом протянул к ней руки, обнял её, настойчиво привлёк ближе к себе и поцеловал в мягкие, смеющиеся губы.