Страница 28 из 46
Приятен дар, предупреждающий желание…
Я подчинилась и уже не спорила, приняв все правила и порядки этого места. После перенесённой болезни ослаб организм, а после передряг с хозяином этого дома, была вымотана и душа. Я ничком бухнулась на чисто застеленную постель и неистово зарыдала, зажимая всхлипывания подушкой. Я потеряла счёт времени, а когда очнулась, в комнате был мрак. Вдруг, за спиной послышались шаги, и я встрепенулась, ожидая худшего.
- Не пугайся, это я. Принесла ужин – проронил из темноты женский голос, и комната озарилась теплым мягким светом.
- Спасибо Августа, я не хочу...
- Игорь погорячился немного, и жалеет об этом… - несмело произнесла она, но я промолчала на сей счёт, и она добавила - Еся, перекуси хоть немного, проблемы – проблемами, а силы тебе нужны. Завтра состоится совет…
- Уже завтра?! – громко переспросила я, чувствуя, как, к моему горлу пробираются хладные ладони смерти, а по венам разливается леденящее душу предчувствие.
- Да. Завтра. Сын поэтому и вернулся раньше - старейшины не захотели на дольше оттягивать этот день. Они прибудут сюда завтра... – тяжело вздохнув, ответила женщина и, помедлив у моей постели, пошла прочь.
- Августа – остановила я – Почему, в самый первый день, вы сказали, что не нужно было меня сюда привозить?
- Потому, что я никогда не желала тебе зла, Есения, а здесь, его могут причинить... Никто не знает, что может случится завтра, и чем всё закончится для тебя и для Игоря… Завтра я могу потерять обоих – это моя страшная правда, так что сегодня тяжело всем. Не гневи удачу, перекуси, переоденься и постарайся поспать. В кружке отвар снотворных трав, выпей, если не получится… - закончила собеседница, и ласково похлопав меня по плечу, удалилась из комнаты.
Постепенно в доме и за окном водворилось могильное затишье. Остаточная дремота сбежала с моих глаз, и я поднялась с постели, сбросив теплое платье, переодевшись, в свежую легкую сорочку. Свет я не гасила, подойдя к окну, и обнаружив форточку, осторожно, не производя шума, попыталась её открыть. У меня получилось и, комнату, тут же обновили холодные потоки осеннего воздуха. Я глубоко задышала, чтобы пропитаться свежестью и чистотой озона, приносящего ясность ума, бодрость и прилив сил. Приложив лоб к прохладному стеклу, я до боли в висках всматривалась в темноту, рассеивающуюся немногочисленными светящимися оконцами домов, парой небольших костров по всему периметру и, просвечивающим, сквозь серые тучи, светлеющим лунным пятном. Дождь остановился, и ветер усердно пытался освободить скованную высь от размазанной небесной тьмы.
Голова была пуста и в неё уже не приходило путных мыслей, лишь депрессивные и упаднические. Занимало лишь одно, как меня собирались убить. Любой, приговоренный к возможной смерти, на моем месте, делал бы то же самое, находясь в неведении о подробностях своей казни. И, если мне было предначертано умереть завтра, то свою смерть, я хотела бы принять из рук Тёмного, чтобы в последний раз, успеть заглянуть в бездонные глубины его глаз. И в своей смерти, виновата лишь буду я и, возможно, уже скоро увижусь с родными людьми… Не могу сказать, что я до конца верила в жизнь после смерти, но мне хотелось, чтобы это было именно так. Устав мучить свои мозги страшными ожиданиями, я проглотила снотворный чай, и опустилась на промерзшую постель. И, наконец-то, меня обхватил спасительный сон, прервав бесконечную ночь.
Проснулась я не сама – меня разбудили крепкие, и настойчивые ледяные объятия, простирающиеся из открытого окна. Вчера я забыла закрыть форточку и сейчас, под тонкой тканью, моё тело била мелкая дрожь. Вскочив, я переоделась в лиловое платье, закрыла источник холода, и посмотрела в окно. Сегодня, как по волшебству, возвратился погожий солнечный денек! За окном установилась сухая и ясная погода. Вот оно - обещанное «бабье лето»! Пришло! И как всегда, не вовремя… в принципе, как и с нами, женщинами. Это у нас оно прозвано так, а у южных славян – оно именуется «цыганским летом», а за границей, и ещё интереснее – «Летом Святого Мартина». Хорошо, что я успела увидеть и то, и то, мотаясь по командировкам. Жизнь уже прожита не зря. Не очень, но утешает.
Вспомнилось, как мы, не раз, с коллегами в НИИ обсуждали феномен «бабьего лета», объясняющего резкое осеннее потепление выделением гигантского количества тепла в ходе разложения хлорофилла в период быстрого одновременного пожелтения листвы. Помнится, даже, что кто-то из сторонников этой теории, на спор решил доказать её состоятельность. Начал собирать необходимые факты и засел за научный труд. Было бы интересно почитать, что получилось у того смельчака. Эх… жаль. Сейчас, казалось, что всё это было так давно, и уже не в этом мире и не со мной… Интересно, как же там поживал мой редактор, любимый Институт, Лиза с Ромкой, Тётка с Сергеем и малыши? Если бы они только знали, где я теперь, что со мной происходит, что скоро состоится то, зачем меня сюда привезли… и чем всё может закончится для меня…
За окном бодро пригревало осеннее солнце, разгоняя мутные размазанные тучи и очищая топазовое небо. В ярком солнечном свете, открывающееся передо мной поселение, выглядело ещё красивее. Как же было бы хорошо сейчас, поехать, погулять в золотистый затихший лес, или на озеро, синяя гладь которого, блестела бы, как жемчужина, а вокруг стояли хрустальные и безветренные дни, не теребящие ни одного волоска. Вот бы присесть на прогретый пенечек, закрыть глаза и подставить лицо солнечным последним лучам, обратившись вслух, и ловя, то скрип дерева, то писк сонной птахи, то жужжание очумевшего жука, то шелест отяжелевшего листа. Но, все эти простые, но столь важные жизненные мелочи, сегодня у меня навсегда могло отобрать волчье судилище…
За спиной послышался шорох, и я обернулась. Августа. Женщина, снова принесла еду и поставила её рядом со вчерашней, стараясь вести себя, как можно непринужденнее. Но, актриса из неё была не очень… дрожащими руками, я осушила чашку согревающего чая, и направилась за ней вниз по лестнице. Мы пришли в баню, где я умылась и почистила зубы, после чего женщина помогла мне заплести длинные волосы и дала примерить обувь – ботинки, которые прекрасно мне подошли. Ни одна из нас, при этом, ни проронила, ни словечка. Всё, с лихвой, перекрывало изнуряющее всех волнение. Как я поняла, девочки уже не было в доме, она находилась у няньки.