Страница 16 из 145
И снова всё исчезло.
В следующий раз было светло, светло сквозь плавающую красную сетку сосудов, светло до пульсирующих пятен — и больно.
Потом полезли образы, но ни один из них не получалось ухватить за хвост. Вроде бы слышались какие-то разговоры, но всё это было слишком далеко, слишком несущественно.
А потом Дениса грубо тряхнули, подняли, усадили, прислонив к стенке, плеснули в лицо противной теплой водой, от которой пахло редиской.
— Просыпайся, дегенерат, — сказал смутно знакомый голос.
Денис прищурился, пытаясь снова научиться пользоваться своим зрением. Весь он функционировал как-то по кусочкам: вот тут ощущение мокрого тепла, там — звук голоса, еще где-то — световые пятна, фоном — боль, а в единое целое не собирается.
Впрочем, вскоре кусочки улеглись. Денис увидел одноглазого, стоявшего над ним с пустым ведром в руке. Увидел свисающий из ведра кусок ткани — это не редиской пахло, а старой половой тряпкой.
— Живой? — спросил откуда-то издалека Геныч.
— А что ему сделается?
Одноглазый ткнул Дениса под ребра носком ботинка — несильно, просто чтобы продемонстрировать Генычу свою правоту. Денис дернулся, сжался в комок, инстинктивно пытаясь защититься.
— Да не боись, товар не портят, — проворчал одноглазый.
А вот и запоздалый ответ на главный вопрос. Значит, он теперь товар.
Денису вспомнилось, как мама давным-давно запирала двери и окна, стоило только пройти слуху о цыганах. «Они воруют и продают детей». Может, это и есть цыгане? Чернявый с повязкой — запросто, но ни Рыжий, ни Геныч на роль цыган не годились.
Скрипнула дверь.
— Пока только четверо, будет больше, — говорил Рыжий. — В Жухах всех вырезали, жалко. Там и девчонки попадались, но куда их теперь…
— Девочек совсем нет? — разочарованно переспросил незнакомый голос.
Денис осторожно поднял голову, обернулся. Заметил, что в дальнем углу среди тряпья что-то шевелится. Может, крысы? Перевел взгляд на дверь, ощущая, как движение глаз отдается болью.
Это место… Это же Демьяновская почта, вот и желтый прилавок, над которым раньше были плексигласовые окошки касс. Сейчас от помещения мало что осталось. Битое стекло валялось на полу, посверкивало из тронутых паутиной углов. Стулья и столы исчезли, только лежала в липкой желтой луже одинокая ножка, покрытая растрескавшимся лаком. Тумба с привязанной шариковой ручкой уцелела, и на нее облокотился Рыжий, разговаривая с лысоватым длинноволосым незнакомцем, похожим на Дуремара из детской книжки.
— Девочек пока нет, — подтвердил Рыжий. — Будут.
— Но сейчас нет, — недовольно сказал Дуремар.
— Нет.
— Жалко. Девочки дороже.
— Знаю, — вздохнул Рыжий. — Ищу. Мальчиков смотреть будем?
— Ну, давай.
Дуремар скептически скривился, явно не ожидая найти в этой комнате ни одного стоящего мальчика.
— Есть близнецы, — с азартом сказал Рыжий, ведя Дуремара к заваленному тряпьем углу. — Вон.
Дуремар придирчиво пожевал губу, разглядывая что-то, что Денису показалось просто горой одежды.
— Дохлые.
— Да живые они! — возмутился Геныч.
— Просто консервированные, — подтвердил одноглазый и гоготнул, явно радуясь своему остроумию.
Дуремар нагнулся, пощупал что-то, повертел так и эдак, покачал головой:
— Не, не очухаются. Овощи.
— Какая разница? — обиделся Геныч.
— Большая. На огороде овощей и бесплатно завались, — ответил Дуремар. — Живых надо.
— Эти двое поживее, — подсказал Рыжий, сдергивая откуда-то сбоку одеяло и обнажая бледное полуголое тело. — Этот и вон еще.
Он кивнул на Дениса, и все дружно обернулись к нему.
Дуремар подошел, убрал с лица Дениса мокрые волосы, поводил пальцем из стороны в сторону. Денис старательно это проигнорировал, расфокусировав взгляд. Овощи не в цене, будь как овощ.
— Притворяется, — пояснил Рыжий. — Смышленый, чуть не сбежал по пути.
— Притворяется? — переспросил Дуремар.
Он неожиданно нагнулся, высунул длинный язык и лизнул щеку Дениса.
Дениса передернуло, он подался назад — и огорченно выдохнул.
— Притворяется, — весело подтвердил Геныч. — Как тебе обраткой прилетело, понравилось, дегенерат?
Денис промолчал, ища слабое утешение в том, что Дуремар слизал с его лица помойную воду.
— Сколько за него? — спросил Дуремар.
— Десять канистр.
— Может, лучше патроны? Есть коробка для «Беретты».
— Десять канистр, — повторил Рыжий.
— За пацана? — возмутился Дуремар.
— Зато блондин. И свежий, долго протянет.
— Давай девять.
— Десять.
— Дорого.
— Бери или вали. Покупателей полно.
— Смотри, — покачал головой Дуремар, — как бы не спалили твою контору… Бензин легко горит.
— По рукам или нет?
— По рукам.
Рыжий вынул маленькую газовую плитку, водрузил ее на прилавок:
— Даже газ за наш счет, всё для вас.
Дуремар криво улыбнулся, вынул из кармана тускло блеснувший предмет. Ключ?
Денису захотелось смеяться. Ключ. Дуремар и ключ. И одноглазый этот еще… И Рыжий, если уж на то пошло. Кот Базилио и Лиса Алиса. А Геныч кто?
Ключ, явно выдернутый из какого-то серванта, оказался приварен к коротенькой отвертке, и Денис снова сосредоточился, споткнувшись об эту странность. Зачем ключ на отвертке, да еще и боком? Им же теперь ничего не откроешь, в дверь за нарисованным очагом не пролезет…
Тем временем Дуремар протянул ключ к синему пламени плитки и принялся поворачивать неспешно туда-сюда, будто рыбу на костре жарил. Рыжий куда-то вышел, а Геныч и одноглазый подхватили Дениса и завернули ему рубашку на голову.
— Пустите! — крикнул Денис.
— Крепче держи, — сказал откуда-то сверху Дуремар.
Лопатку обожгло болью.
========== Бессонная ночь Командора ==========
Они до темноты просидели на берегу. Кто-то, закончив со свистком, просто задумчиво мял в руках глину, кто-то продолжал работать. У Стаса свисток никак не желал звучать, Андрей твердо вознамерился вылепить хотя бы десять разных птиц, Василёк и Арсений переключились на шахматные фигуры.
— Вы же не будете знать, где черные, а где белые, — фыркнул Антошка, завидовавший, что идея пришла в голову не ему.
— Вообще-то можно сделать так, чтобы фигуры были черными, — сказал Командор.
— Можно? — переспросил Арсений.
И тут же опустил глаза, будто позволил себе вольность. Всё-таки дуется. Нет, не дуется… Соблюдает дистанцию.
— Можно. Если в банках не пробивать отверстия, глина почернеет. Стас, надо поменять угол загиба, чтобы поток воздуха расщеплялся.
— Правда почернеет? — с азартом спросил Андрей. — Тогда я тоже хочу.
— И я, — подхватил Лёлик.
— Попробуем, — кивнул Командор, помогая Стасу подправить отверстие в хвосте птицы. — Но уже завтра. Давайте сворачиваться, спать пора. Тушканчик, ты с Арсением в карауле, потом Лёлик и Стас, потом я.
— Я с тобой, — тут же сообщил Андрей.
— Ты с Антошкой завтра. Зубы чистить шагом марш.
— Можно доделать? Две пешки осталось, — сказал Арсений.
— Доделывай.
Командор вручил бинокль Тушканчику, и тот вытянулся в струнку, изо всех сил стараясь казаться выше и солиднее.
— Командор, а мы сегодня не читали, — вспомнил вдруг Андрей.
— Не до того было, — хмыкнул Командор. — Завтра наверстаем.
— И до конца дочитаем? — уточнил Андрей.
— Посмотрим. Иди уже.
Андрей умчался за зубной щеткой, а Командор обернулся к Мите, тоскливо смотревшему на бинокль в руках Тушканчика.
— Всё в силе. Ты завтра с Васильком дежуришь.
— Правда? — недоверчиво спросил Митя.