Пари

- Не знаю как, но спустя неделю Витька нарыл бумаги, подтверждающие финансовую несостоятельность Маркова. А это, ты сама понимаешь…

Я согласно кивнула головой – этот грязный фокус пытались использовать многие, но обычно отделы безопасности и юридический очень быстро выявляли таких вот фокусников. Но не в этот раз…

- Это из-за меня так плохо сработали безопастники? – вот теперь я понимала весь уровень неприятностей, в которых могла оказаться. И в такой ситуации – простое увольнение было бы счастьем для меня. Но… кто бы так просто меня отпустил из такой ситуации.

- Частично, - шеф согласно кивнул, понимая, что я сделала правильные выводы. – Отчасти еще и барышни из юридического виноваты – повелись глупые курицы на дешевые комплименты, конфеты и коньяк. Дуры безмозглые. – Шеф передернул плечами, сжал кулаки и закрыл глаза. – Они же подставляли тебя, в первую очередь.

Я опустила голову, делая вид, что рассматриваю непонятный узор на деревянной поверхности рабочего стола. Осознавать то, что сейчас рассказал Виктор Васильевич было не просто страшно. Глубина той финансово-зависимой ямы, в которую меня мог кинуть бывший супруг – не имела дна. Это была бесконечная пропасть, в которой могла оказаться я. И даже наличие сына Маркова не остановило. Я не могла себе представить, чем он руководствовался в тот момент.

- Виктор Васильевич, но у него же сын… - все же подняла глаза. – Он не мог так с ним поступить.

- Юль, чего он мог или не мог – я тебе не скажу. Одно выяснилось точно – он это пытался сделать. А по поводу сына – возможно у него на ребенка были свои планы. А вот про них мы уже не выясняли. Не наша это забота, как ты понимаешь. – Мужчина что-то продолжал говорить, а я уже не слышала. Шум в ушах превратился в ужасающий своей мощью грохот набата, и означало это только одно – быть беде. Эта единственная в данный момент четкая мысль накатила с такой силой, что внутри все поднялось, скрутилось и вызывало мерзкую тошноту.

Я пулей вылетела из кабинета, еле сдерживая болезненные спазмы. Бежала туда, где можно будет спрятаться от любопытных взглядов, пустых разговоров и нелепо-удивленных комментариев в свой адрес. До сегодняшнего дня была уверена, что меня мало чем можно испугать. Оказывается, я ошибалась. Сильно ошибалась: Игорь, в своих меркантильных и жадных желаниях смог с легкостью разрушить все мои убеждения, превратив их в банальные иллюзии. Как же глубоко за эти годы я расслабилась, свыклась с мыслью, что ни я, ни Сашенька ему не нужны. Как же жестоко промахнулась в своем неведении. Вот теперь мне стала понятна вся глубина той пропасти по имени «Игорь Марков», в которую я умудрилась однажды попасть.

- Зачем тебе мы? Зачем тебе это все? – задавала вопросы в пустоту, представляя лицо вмиг ставшего ненавистным бывшего мужа. Пальцы дрожали под струей холодной воды, а я рассматривала собственное отражение в мутном зеркале. – Для чего это было нужно тогда, и что ты добиваешься сейчас, - бормотала себе под нос вопросы, будто обращаясь к виновнику моих терзаний.

Желудок жалобно ныл в слабых болезненных спазмах, пальцы дрожали, а по щекам текли горячие горькие слезы. Никогда бы не подумала, что человек так может относиться к своей семье. Я-то пусть и бывшая, но Сашенька – он же сын. Его сын, и я могла подтвердить в любой момент это самой банальной экспертизой ДНК, если у кого-нибудь возникли бы сомнения. А дети бывшими не бывают! Это аксиома. Или…

Пронзительная догадка пробилась в болезненный беспокойный ворох мыслей. Снова заставила сжаться желудок, а я лишь ухватилась пальцами за край раковины и сжала их до белых костяшек. Сдерживала бунт собственного тела как могла.

- Так вот, что ты Марков задумал? – озарение и злость мгновенно отогнали обиду и растерянность. – Ну уж нет. Сына я тебе не отдам, - уже с остервенением произнесла своему отражению, вновь и вновь представляя сейчас там лицо бывшего супруга. – Ты хочешь войны, значит будет по-твоему.

Боевое настроение даже не усмирял тот факт, что вести военные действия мне придется в одиночку. Хотя, помощь родителей никто не отменял. Но снова возвращаться к ним с такой просьбой не позволяла зацепленная гордость – уже давно, и пора было решать свои проблемы самостоятельно. Только, понимала, что будет не просто сложно, будет адски трудно, больно, страшно. Но, какая мать устоит перед тем, кто угрожает благополучию ее дитя. Даже если эту угрозу представляет собственный отец ребенка.

На периферии слабым маячком светилась догадка, что либо шеф умолчал о том, что он знает о настоящих планах Маркова на меня и ребенка. Либо, это знает тот, кто вскрыл всю эту грязную историю, не делясь с другими подробностями всего того, что реально выяснил. А такое положение дел могло значить… да что угодно, оно могло значить. Одно я понимала четко – легко мне уже не будет.

- Юль, у тебя там все в порядке, - Виктор Васильевич постучал в закрытую дверь. – Может, помощь нужна?

- Нет, спасибо. Уже иду, - чуть осипшим голосом ответила, закрыла кран и более уверенным шагом двинулась на выход. Злость заставила собраться и физически и морально, заглушила слезы и предала решительности.

- Ничего сказать не хочешь, - шеф с хитрым прищуром рассматривал меня. Мужская ладонь вновь потянулась за сигаретами, но резко остановилась и повисла в воздухе. – А черт! Извини.

- А что тут скажешь? – ухмыльнулась, разглядывая растерянное лицо мужчины. Шеф, вернувшись в кабинет следом за мной, снова устроился в том же кресле, напротив. И теперь, пряча за сморщенным лбом свое неверие в то, что узнал, поглядывал в мою сторону. Ждал подробностей, а вот их как раз у меня и не было. Как, впрочем, и желания делиться хоть чем-то…