Страница 13 из 35
Он вышел аккурат к княжьим хоромам. Островерхие башенки по углам, столбики и воротца у входа, узенькие оконца с коваными решётками, огромные бронзовые ворота с чеканными львами и какими-то дивными чудищами. Трёхэтажное здание было каменным, точнее кирпичным, белёным в цвет снега. Юрась смотрел во все глаза, пока какой-то гридень не задел его локтем:
— Куда вылупился, деревенщина? Пшёл отсюда!
Юрась покорно посторонился и двинулся дальше. Перед хоромами расстилалась большая площадь, окружённая нарядными домиками и стройными берёзами. По другую сторону площади, над самым берегом Двины, возвышались леса, вовсю кипела работа. Люди как муравьи ползали вдоль брёвен, что-то поднимали, подтаскивали, пилили и приколачивали. Шум стоял ужасающий — кто-то командовал, кто-то бранился, кто-то вёз к зданию жутко скрипящие тачки с кирпичом и раствором. Юрась подошёл ближе.
— Что это строят? — спросил он у добродушного дядьки, натужно катящего тачку полную кирпича.
— Церковь! Иоанна! Предтечи! — в три приёма выдохнул трудник и спустя пару шагов добавил дурное слово — колесо тачки попало в выбоину, она накренилась, груз рассыпался по мостовой. Трудник глянул на Юрася:
— Подсобил бы, парнишка! Я тачку подержу, а ты кирпичи помоги собрать. Доброе дело сделаешь.
Отчего не помочь? Юрась споро перетаскал кирпичи с земли назад в тачку, уложил аккуратно и улыбнулся:
— Я крещёный, Христос бы порадовался, что я его слугам дом помогаю строить.
— С богом! — улыбнулся трудник и покатил тачку к лесам.
Довольный Юрась повернул назад к торжищу. Ему казалось, что теперь, после того, как вышло помочь в постройке церкви, бог будет благосклонней, к его, Юрасевым хлопотам. Он даже прошептал про себя коротенькую молитву. Солнце уже перевалило за полдень, голод напомни о себе. Не останавливаясь, Юрась достал второй пирог и торопливо его сжевал. На минуту его задержала вода — остановился глянуть, как ворочается под мостом тёмная, сонная Двина — вот-вот скуёт её крепкий лёд. По счастью в широких улицах Полоцка мудрено было заплутать. На торжище народу слегка поуменьшилось, подле присмотренного кузнеца и вовсе никого не было. Одноглазый сидел на рогоже, скрестив ноги, как половец, и полировал кусочком замши какое-то изделие — то ли лунницу, то ли колт. Юрась остановился чуть поодаль, внимательно наблюдая за работой. Одноглазый обратился к нему первым:
— Что глаза протираешь? Покупать что собрался — так и скажи, поторгуемся, много не заломлю. Воровать надумал — не думай, я одним глазом вижу то, что другие двумя не разглядят. А если просто глазеешь — глазей подальше, нечего мне покупателей тут отпугивать.
— Как тебя звать, дяденька? — спросил Юрась.