Беги, Василич, беги

Глава 91

 

- Ну и что, - парировал я, - а вот рост у императрицы Елизаветы Петровны был 180 см. У Юрия Андропова 182 см. У Александра II освободителя и Рональда Рейгана 185 см. У Бориса Ельцина и Арнольда Шварцнеггера 187 см. У Жака Ширака и Билла Клинтона 189 см. Иоахима Мюрата 190 см. У Александра III, Авраама Линкольна и Григория Распутина 193 см. Шарля Де Голля 196 см. Петра Великого 201 см. И люди среднего роста добивались многого. Возьмите того же Михаила Горбачева с его ростом в 175 см.

- А вот у нас чудо сотворили именно маленькие страны, - сказал Алекс, - карлики, как ты говоришь. Все производство стран-гигантов было сосредоточено в этих странах-карликах. Сверхдержавы только получали деньги. На всемирной конференции сверхдержавам был поставлен ультиматум: либо они проводят федерализацию у себя и разделяются на такие же маленькие государства, либо сверхдержавы будут изолированы от всего мира. А тут и рабочий класс в сверхдержавах, обиженный тем, что ему предпочли дешевую рабочую силу в малых странах, тоже потребовал федерализации и права самим решать, что им выгодно, а что невыгодно. Пятьдесят лет шли консультации, перемежающиеся локальными войнами и аннексиями с реаннексиями.

- Какими еще реаннексиями? – не понял я. – Я что-то не слышал ни об одной реаннексии.

- Это у вас не было реаннексий, а у нас были, - продолжил Алекс. – Что было аннексировано ранее, возвращали назад.

- Но это же больно для народа, - сказал я.

- А разве это не было больно для тех, кого аннексировали? – спросил Алекс. – Как аукается, так и откликается.

- И к чему привела эта ваша федерализация? - усмехнулся я.

- К тому, что есть у нас сегодня, - засмеялся мой учитель, - снова стала заседать Организация Объединенных Наций, но в ней стало на двести пятьдесят членов больше. Или даже еще больше, я не пересчитывал.

- Откуда же взялось двести пятьдесят новых членов? – спросил я, лихорадочно подсчитывая тех, кто мог распасться на малые державы.

- Очень просто сказал Алекс, - в Америке пятьдесят пять республик, в России восемьдесят девять, в Германии шестнадцать, в Китае двадцать три, во Франции двадцать два, в Украине двадцать пять и там других еще набирается очень много. Кстати, пришлось делиться и тем, кто вступил в ОМН. Раз всем поровну, то никаких исключений быть не может.

- Ну и как получилось? – усмехнулся я.

- А неплохо получилось, - ответил с улыбкой Алекс. – Представь себе, что раньше весь мир был огромной буханкой хлеба. Там и мука не промешана, и комочки дрожжей не рассосались, и сахар не до конца растворенный. А через некоторое время в хлебе образуется плесень, которая пожирает все живое, превращая его в ту же плесень и тут же червячки какие-нибудь, которые жруг и хлеб, и плесень. А если взять этот хлеб и разрезать на пятьсот частей в виде маленьких сухариков, то в них не заведется никакая гадость. Все что может заводиться, сразу выявляется и уничтожается. И хлеба меньше не стало, он просто стал легче, но долговечнее. Отчего погибали империи? Потому что в их огромном организме заводились вредители, которые уничтожали все ее нутро, и империя падала как колосс на глиняных ногах. Ткни пальцем, и она рассыпалась. Вроде бы мощь, сила, а на деле оказался бумажный тигр. А вот объединение маленьких государств есть мощь, против которой устоять нельзя.

- И кто же всеми вами правит? – спросил я.

- Нами правят те, кого мы выбираем, - сказал мой наставник основам новой жизни. – Демократия. Правда, везде демократия разная, та, которая спускается сверху вниз избранными правителями.

- Так, - сказал я, - и у вас такая же херня, как и у нас. Кто дорвался до власти, тот и трактует законы так, как ему это нужно. А какие республики ты вообще на память знаешь, - спросил я, - а то у тебя в компьютере все на каком-то непонятном языке?

- Республик много и все они имеют наименование народная, даже там, где правят цари и короли, - сказал Алекс. – Ну, например, Минская народная республика, Народная Республика Дистрикт Коламбия, Московская, Красноярская, Омская, Луганская, Одесская, Архангельская, Кировская, Народная Республика Висконсин, Бургундия, Бретань, Аквитания, Синьцзян-Уйгурская Народная Республика, Народная Республика Сычуань, Хэйлунцзян, Шеньси, Баден-Вюртемберг, Бранденбург, Шлезвиг-Гольштейн и много других разных. И все говорят на одном языке, который для всех является государственным. У себя дома можешь говорить на любом языке, а вот в официальных ситуациях любой гражданин любой республики спокойно понимает друг друга. И деньги у всех одинаковые, я же вижу в глазах твой вопрос.

- А кто же печатает деньги? – спросил я.

- Это все ООН, - сказал мой новый друг, - она печатает деньги и регулирует их количество по золотому потенциалу мира, состоящему из потенциалов всех стран. Это у вас раньше Америка печатала все деньги по своей потребности и рассылала всем, а сейчас деньги печатает Нью-Йоркская Народная Республика и она же хранит весь мировой запас золота.

 

 

Глава 92

 

Информации на меня свалилось столько, что голова кругом пошла. Без бутылки тут не разберешься.

- У тебя выпить ничего нет? – спросил я у Алекса.

- В Греции все есть, - засмеялся он и принес из своей машины коробку с тубами. - Коньяк, водка, виски, вино, пиво?

- Давай водку, - сказал я и открыл поданную мне тубу. Небольшой водочный аромат в ней был, но резкого вкуса не было. В водке главное – горечь, она воздействует на вкусовые рецепторы и горечь быстро проходит, возбуждает аппетит. Поэтому и говорят у нас – пить горькую.

«Выпив» водки, я закусил бараньим рагу из тубы и улегся на землю, благо то, что я потребил, создало эйфорическое настроение и желание сказать чего-то красивое и умное. Но ничего умного на ум не приходило, и я снова заснул, втайне надеясь на то, что сон уберет все, что я слышал и вернет меня в нормальную жизнь. А что такое нормальная жизнь в наши дни? А это когда не стреляют и везде демократия. Я шел по улице и видел, как вокруг собираются радостные и праздничные лица. Большинство были одеты в черные галифе с хромовыми сапогами и черные рубашки с черными портупеями. Все стрижены под бокс и причесаны на пробор, а на правом рукаве красные повязки с коловратами разных видов. И женщины у них такие же, с повязками. Приветствуют себя по-немецки – зиг хайль! (Да здравствует победа), в руках лозунги: Россия для русских! Капут Вашингтонскому обкому! Долой хохлофашистов! Бендеровцы не пройдут! Умрем же под Москвой! Затем они построились колонной и стали дружно петь во время движения по проспекту: Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была, одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра. Впереди них шли песенники в казачьей форме с золотыми погонами и плясали вприсядку с присвистом. Один в черной рубашке взял меня за плечо и стал трясти, выясняя, кто я такой и что здесь делаю. Я набрался храбрости да как крикну ему прямо в рожу: а пошел ты в жопу!