Страница 68 из 87
Я не знаю, сколько я проспал, но меня разбудил Алекс:
- Извини, я немного подзадержался, но зато привез все, что нам нужно. Вставай и садись на стул.
То, что он назвал стулом, было чем-то невесомым, прозрачным и слабо светящимся предметом, напоминающим по очертаниям кресло.
- Садись-садись, не бойся, - сказал Алекс и подтолкнул меня к стулу.
Я сел. Мой новый знакомый взял какое-то приспособление и начал водить им по голове, и моя шевелюра упала рядом со стулом. Я практически ничего не чувствовал кроме прикосновения к голове чего-то теплого и приятного. Проведя рукой по голове, я не ощутил ни одного волоса.
- Под ноль, - сказал я. – Ты что, парикмахером работаешь?
- Я не парикмахер, я созерцатель прекрасного и историк, - сказал Алекс, - волосы давно уже не носят. Пошли со мной.
Мы подошли к прозрачной кибитке, на которой он уносился по делам.
- Снимай всю одежду, я закончу гигиенические процедуры с тобой, а потом ты будешь мыться, - сказал он.
Я был слишком усталым, чтобы чего-то стесняться или против чего-то протестовать. Все закончилось очень быстро. А в машине Алекса нашелся и душ, с помощью которого я помылся. Причем что характерно. Вначале вода была мылящейся, а потом обыкновенной, при помощи которой я смыл мыло.
- У тебя что, целая канистра в машине? – спросил я.
- Никакой канистры, - ответил он, - вода прямо из почвы, вот из этого болота. А сейчас одевайся, - и он подал мне две тряпки, - с горловиной – рубашка, а с мотней – брюки, и смотри не перепутай, - засмеялся он.
Глава 90
Я переоделся и стал похожим на Алекса. Он обошел вокруг меня, придирчиво осмотрел и сказал:
- Тебя можно вести на прием к Господу Богу. Только вот выпьешь это, - он показал синенький пузырек, - и у тебя будет свой код и биография, а то тебя любая машина остановит и произведет допрос с пристрастием. Торопиться нам некуда. Я обычно созерцаю красоту по нескольку дней подряд, так что меня никто не хватится, а твоя биография в тебе должна укрепиться и достичь симбиоза с твоим организмом.
- Какая биография? – не понял я. Я действительно ничего не понимал. – Я выпиваю твою микстуру и становлюсь другим человеком?
- Не волнуйся, это не та микстура, которая меняет личность, - сказал Алекс, - это палёный препарат, на какое-то время в тебе образуются данные другого человека, но ты помнишь, кто ты есть. У нас многие такое пьют, чтобы Господь Бог не принял меры за инакомыслие и не заставил выпить микстуру, превращающую тебя либо в животное, либо в учителя по воспитанию подрастающего поколения.
- Подожди, сказал я, - если у нас много времени, то ты, может быть, разъяснишь мне, где я нахожусь, что у вас происходит и вообще? У нас ничего подобного не было.
- А у тебя какой год был по новому летоисчислению? – спросил Алекс.
- А с какого времени вы считаете свое летоисчисление? – спросил я.
- Как с какого, - возмутился мой куратор, - с Рождества Христова.
- Ну, если с этого, то у меня был две тысячи четырнадцатый год, - сказал я.
- Так-так, - что-то бубнил про себя Алекс, открывая квадратики на своем планшете. – Ты жил во времена империй. Российская империя, германская, американская, китайская, индийская, французская, египетская, испанская, украинская, польская, венгерская, бразильская, мексиканская, канадская, африканские…
- Стот-стоп, - остановил я его, - какие бразильские и мексиканские империи, польская, например? Такой империи вообще не было. Китай тоже империей никто не называл, а Украину тем более.
- Это по-вашему не было империй, а по-нашему было, - парировал Алекс. – Понимаешь, в начале двадцать третьего века создалась ситуация, когда сверхдержавы еле сдерживались от того, чтобы не броситься друг на друга для расширения рынков сбыта своей продукции и усиления влияния на малые государства. Когда рядом живут три огромные собаки, то когда-нибудь они вцепятся друг другу в горло, потому что считают, что у кого-то из них чашка мельче, кусок одному лучше, а другому похуже. А затем эти собаки бросятся пожирать всех малых собачек. Вот и получается, что все довольными быть не могут.
- Кого это назвал огромными собаками? – спросил я, внутренне подозревая тех, о ком идет речь.
- Естественно кого, - сказал Алекс, - Америка, Китай и Россия. Последняя вообще-то только территориями сильна, а так, на подхвате у всех, кто посильнее. Так вот, в предчувствии неминуемой войны, последней войны для всей нашей цивилизации, малые страны объединились и создали новую международную организацию – ОМН – организация малых наций. Все малые страны ушли из ООН и присоединились к ОМН. В ООН остались всего лишь несколько стран. Даже Индия ушла в ОМН, не говоря уж о Бразилии и Мексике. В советской России был такой поэт Маяковский, он по этому поводу написал: «если в партию сгрудятся малые, сдайся враг, умри и ляг, партия рука миллионопалая, сжатая в один гигантский кулак». Вот ОМН и был тем кулаком, который стал объединять весь мир, потребовав созвать всемирную конференцию по новому мироустройству.
- И что, получилась эта всемирная конференция? - улыбнулся я. – Это только в сказках бывает, что все жили дружно и счастливо и померли в один день.
- Что ж ты Фома такой неверующий, - терпеливо объяснял мне Алекс, - маленькие государства имеют очень большую силу из-за своих непомерных амбиций. Это как маленькие люди. Все, кто выше их ростом, их злейшие враги. Такое же происходит и у самых высоких людей, но у тех нервные окончания расположены далеко от мозга и до них все доходит только на третьи сутки, в то время как маленькие люди успевают уже по десять раз нагадить тому, кто родился выше их ростом. Возьми хотя бы римского полководца Нарсеса. Он, помимо того, что был карликом, так был еще и евнухом. А это в сто раз хуже, чем если бы он был просто карликом. Рост Тамерлана и Чингисхана 145 см. Генриха Ягоды 146 см. Александра Македонского и Карла Великого 150 см. Нестор Махно и сталинский палач Ежов 151 см. Королева Виктория и комик Денни де Вито 152 см. У Сталина, маркиза де Сад, Михаила Калинина и Николая Бухарина 155 см. У Людовика XIV 156 см. Космонавт Юрий Гагарин, Екатерина II, Климент Ворошилов, Франко 157 см. 158 см – Гоголь. Горацио Нельсон и кинорежиссер Мартин Скорсезе 160 см. 161 см - Наполеон и Александр Пушкин. Пабло Пикассо 162 см. 164 см - Шарль Азнавур, Жан Клод Ван Дамм, Тарас Шевченко, 165 cм - Чарли Чаплин. Так что, рост является сильным побудительным мотивом для того, чтобы быть впереди всех либо на высоких каблуках, либо первым по жестокости.