Страница 31 из 51
Соорудили амбар для хранения зерна. Алим несколько раз ездил в район, чтобы договориться об уборочной технике на конец лета. В районе пообещали помочь. Все-таки революция дала надежду на будущее. «Мы обязательно купим свои трактора, возможно, и грузовик, – мечтал Алим. – А там дальше можно самим возить зерно в город, а не продавать его ростовщикам по бросовым ценам». Алим смотрел на поле, и глаза его наливались слезами радости.
…Тараки много ездил по миру, представляя свою страну. Он любил поездки. Цветы, почетные караулы, много встреч, роскошные банкеты, много тостов за дружбу и за прогресс, и в том числе за него, главу афганского народа. Но больше всего Глава Революционного Совета любил посещать Советский Союз. В Москве его всегда радушно встречали, большие застолья, свойственные русской душе, поражали Тараки своим масштабом и теплотой.
Афганский лидер пришелся по душе Леониду Брежневу. Генсек уставал от политики, ему было скучно сидеть на заседаниях, собраниях, и особенно он не любил выступать публично. С возрастом возникли проблемы с речью, и для Брежнева любое выступление становилось мукой. Он не любил читать чужие тексты, которые специально писались для него. Генсек порядком устал от большой ответственности и не любил готовиться к выступлениям. За несколько минут до встречи ему давали текст, и он машинально читал его, не особо вникая в содержание. Все сидели и слушали долгое невыразительное выступление Леонида Ильича, и терпеливо ждали, когда он закончит читать. Долгие, продолжительные аплодисменты еще больше утомляли Брежнева.
Но едва заканчивались официальные мероприятия, генсек звал всех на охоту. Там он был уже другим человеком, его глаза загорались, он становился живым и проворным. Охота давала ему новый импульс в жизни. Потом, греясь у костра, Леонид Ильич живо и ярко рассказывал много веселых историй и анекдотов. Он был прекрасным рассказчиком, веселым балагуром и просто приятным в общении человеком.
Нура Мохаммада Тараки изумляло, как Брежнев преображался в неофициальной обстановке. А генсеку был очень симпатичен его коллега из Кабула. Он подолгу слушал рассказы Тараки про Афганистан. Будучи тоже заядлым охотником, лидер НДПА делился своим охотничьим опытом в горах Афганистана. Брежнев никогда не охотился в горах, и ему было очень интересно послушать Тараки про охоту на снежных барсов и даже львов, которые якобы водились на афганских просторах. Конечно, львов в Афганистане не было много веков, но, как любой писатель, Тараки любил немного приукрасить свои истории. Брежнев, затаив дыхание, слушал все эти сказки и восхищался своим коллегой. Они подолгу рассказывали друг другу свои истории… Так сложилась крепкая дружба между руководителями СССР и демократической республики Афганистан.
…Пока Глава Афганистана ездил с зарубежными визитами, его заместитель Амин вел кипучую деятельность внутри страны. Он много времени уделял усилению армии, много проводил совещаний среди старшего командного состава, добивался повышения воинской дисциплины, которая с приходом Революции стала сильно хромать. Заместитель Председателя революционного совета занимался вопросами народного хозяйства, следил за тем, как идет аграрная реформа, как обстоят дела на предприятиях, он часто обращался к Косыгину за поддержкой и получал так необходимое оборудование, семена, топливо, удобрение, лекарства и продукты питания из Советского Союза. Вся эта поддержка шла на поддержание стабильности в стране. Амин обладал феноменальной памятью, он знал всех губернаторов провинций, их заместителей, многих руководителей районов, глав крупных городов, командиров полков и даже батальонов. Он любил общаться с простыми людьми и из этих бесед выносил свое мнение об успехе революции в Афганистане. Работал Амин по двадцать часов в день, не жалел себя. Все его окружение уже валилось с ног, а он продолжал трудиться не покладая рук. За глаза Амина помощники называли трехжильным – за его мощное здоровье и сильный характер.
Практически все в Афганистане подчинялось теперь Амину, и лишь только служба государственной безопасности АГСА подчинялась Сарвари, приближенному Тараки. Но у Амина были везде свои люди. Даже начальник президентской гвардии майор Джандар, который отвечал за безопасность и жизнь Тараки, был Амину своим человеком. Реальным руководителем страны был Амин, а Тараки теперь стал больше похож на английскую королеву. Все внешние атрибуты власти были у Тараки, и восхваление Великого Вождя достигло своего апогея, однако реальная власть была теперь не у него. Окружение Тараки заставляло всех членов НДПА носить значки с портретом Вождя, но эта инициатива любезных придворных ничего, кроме раздражения, у рядовых партийцев не вызывала. Тараки купался в лучах славы, которая ему уже не принадлежала.
* * *
Андропов вызвал к себе генерала Крючкова.
– Добрый день, Владимир Александрович! – Он всегда был вежлив и всех своих подчиненных звал только по имени-отчеству. – Скажите, пожалуйста, а где сейчас товарищ Кармаль?
Крючков несколько смутился:
– Как где! На одной из наших дач. Никто, кроме нас, не знает его местонахождение, и мы его круглосуточно охраняем.
– Хорошо, – кивнул Андропов. – Владимир Александрович, проведите с товарищем Кармалем соответствующую работу. Нам необходимо вернуть нашего друга в Кабул, в должности премьер-министра. Но предварительно проведите серьезную подготовку. Важно, чтобы мы больше не ошибались в своих друзьях.