Тигриный лог

Прослышав о моём успехе, учитель Ли догадался, что я «выздоровела» и назначил ответственной и за ужин, и за завтрак. Я могла утром позаниматься с Чимином, но меньше обычного. Почему-то я не расстроилась от такой нагрузки «успей везде». Стало ощущаться, что чем больше делаю, тем сильнее становлюсь. Не только физически – это был более медленный процесс, но и морально. С трудностями сталкиваться было проще, когда сталкиваешься с ними постоянно. Размышляя над этим, я собирала тарелки со столов, готовясь идти за водой. После ведер и гири поднимать не надо, руки и плечи крепчают день ото дня.

- Ну что, Накта, - похлопал товарища по спине Пигун, когда все толпились у выхода. – Не так плохо-то жить на горе, оказывается? – Видимо они о чем-то говорили во время ужина. Пытавшийся сбежать в последнее время выглядел оживленнее. Наверное понял, что многие не собираются его корить или издеваться, а, напротив, оказали поддержку. Накта что-то пробормотал под нос, а вот во всеуслышание раздался язвительный голос Шуги:

- На любой горе неплохо жить, если она не горбатая*, - я сжала пальцы на посуде, чтобы не выронить её. Я стояла спиной, но понимала, в чей огород камень. Парни заржали, но я могла спорить, что смеха Джина там не было. Плевать на себя, но если Шуга начнет всё-таки из ненависти болтать и опорочит моего преданного друга, то я ему устрою! Получит у меня похлеще, чем Атом.

Но пока я кипучую энергию направила на уборку. Перемыв всё, я взялась за подметание пола, затем сходила к хозяйственным постройкам и сараям, где держались наши животные. Хенсок доверил мне следить за чистотой в загонах и постоянным наличием воды в кормушках. И если доливать воду не трудно, то вычищать грязь за животными – это дело кропотливое, и особенно негативно влияющее на меня тем, что от одежды и волос потом несло козьим духом, а мыться, как обычно, нормально негде. Очередной хитрый ход настоятеля. С таким амбре меня непременно будут сторониться все ребята.

Заодно вымыв и все близлежащие дорожки, очистив их от палой листвы, часа через два беготни я вернулась на кухню для последнего дела за день: заваривания традиционного чая. Злоба на Шугу всё ещё не прошла, и я крошила в чайник траву так, словно каждой веточке отрывала голову. В дверях кто-то нарисовался, и я боковым зрением заметила, что это Джин. Мне было неудобно перед ним за пострадавшую из-за меня репутацию, но словами тут не поможешь. Расправляясь с сушеными цветочками, я не оборачивалась, хотя он шел ко мне. Или к печке? Он зашел мне за спину и молча остановился там. Вдруг, обогнув меня справа, его рука очутилась перед моей грудью, держа маленький букет полевых (или горных?) цветов. Я выпучила глаза, выронив из пальцев свои лекарственные травки. Вытянувшись так, чтобы не задеть Джина ни спиной, ни рукой его руку, я нагнала на себя недовольный вид:

- Ты с ума сошел?! – он держал маленькие милые цветочки, не убирая их. – Сейчас только осталось, чтобы кроме Шуги кто-нибудь зашёл, и всё окончательно станет ужасно.

- Не обращай на Шугу внимания. Ты же знаешь, у него личное, - Джин не убирал руку, и мне не осталось ничего, кроме как перехватить букетик и замереть с ним. Ладони молодого человека легли по сторонам от меня на стол и теперь мне вообще было не шевельнутся, чтобы не тронуть его.

- Мне никогда раньше парни не дарили цветов… - тихо призналась я, глядя на то, что держала, как на чудо.

- Ну, поскольку я тоже не имею права на такие поступки, то это растение со знахарского огородика мастера Ли. Он велел мне нарвать его как-нибудь и отнести сюда сушиться, поскольку это лучшее средство от простуды, а впереди сырой и холодный сезон. Будем считать, что это деловой презент, - рано обрадовавшись, я поникла плечами. Джин хорошо всё обставил, но вот оно как дело обстоит… - Первый раз цветы должен дарить тот, кто сможет быть твоим парнем. Буддийский монах не создан для романтики. Я хотел отвлечь тебя от всего. Я же вижу, что ты переживаешь.

- Прости, что неверно истолковала, - когда ж он отодвинется? Я поёжилась от его близкого присутствия. – Пожалуйста, не стой рядом, от меня пасёт, как от уборной. Я ходила вычищать за козами…

- Ты думаешь испугать меня натуральным здоровым деревенским запахом? – Джин улыбнулся у меня над ухом. – Мы тут вроде не в аристократов превращаемся, а в людей, которые должны трезво смотреть на мир, принимая его со всеми возможными подробностями и находя в каждой мелочи что-то особенное и ценное.

- Или не смотреть на него вообще, - хмыкнула я. Придется подыгрывать и поддерживать убеждение, что в застенки все попали навсегда.

- Да-да, и ничего не хотеть, - руки Джина сдвинулись немного к центру, задев мои бока. Его губы почти дотянулись до кончика моего уха. – Я каждый день перед сном напоминаю себе, что не хочу тебя поцеловать, не хочу на тебя смотреть, не хочу подойти к тебе и с тобой поговорить. Не хочу прийти к тебе ночью в комнату, не хочу откинуть одеяло и забраться под него, не хочу найти тебя там без одежды, не хочу захватить всю в свои руки, не хочу избавить от целомудрия. Ничего этого я не хочу, говорю я себе.

Задрожав мелкой и быстрой дрожью, я вновь ухватилась за травы для чая и методично продолжила их швырять в чайник, пытаясь управлять своими губами правильно, чтобы они произнесли нужные слова:

- И я очень надеюсь, что ты убедил себя в этом. И вообще – я ничего не слышала!

- Не волнуйся, я умею держать себя в руках, - Джин отстранился, и я потеряла с ним тепловую связь. – Но ведь братья должны быть честны друг перед другом. Я посчитал правильным открыть тебе свои мысли. Никаких действий за ними не последует, не бойся. Извини, если показался грубым, - отойдя в бок, он посмотрел на меня. – Спокойной ночи!

- Спокойной ночи! – буркнула я, но осмелилась взглянуть лишь на его спину, когда он уже почти ушел. Никогда до этого мне не говорили ничего подобного, не делали никаких признаний. Никто не видел во мне настолько желанную девушку! И почему это наконец случилось именно здесь, где даже мечтам о личной жизни не место? Нет, зачем я сама себя-то обманываю? Джин сможет выйти отсюда, когда получит первый тан… это через сколько? Лет через пять, семь, десять? Может намекнуть ему, чтобы усерднее занимался и окончил курсы молодого бойца досрочно? А то первым получит свободу Сандо, а насчет него у меня никаких планов не имеется, так что пусть тут сидит. Ну, даже если Джину потребуется семь лет… пять лет я как раз отучусь в университете, а потом ещё два года всем буду говорить, что жду парня из армии. А? Выход. О чем я вообще? Я что, серьёзно хочу встречаться с Джином? Серьёзно ли я этого хочу? Во-первых, я не буддийский монах, чтобы не иметь права хотеть, поэтому хочу и много чего. А во-вторых, черт возьми, а кто бы на моём месте не захотел быть девушкой этого невозможно интеллигентного, мужественного, красивого и храброго адепта? За стеной я что-то таких не наблюдала, а потому оставить такого мужчину в пожизненных аскетах для беспрерывных тренировок и молитв я считаю преступлением. Но ведь он пришёл сюда добровольно… а если он не захочет уходить, как Лео? О нет, недопустимо разводить здесь эти клинические случаи. Демон Мара я или тварь дрожащая? Не знаю, какие идеи у Хенсока по мою душу, но раз он ими со мной не делится, то я могу двигаться в самостоятельно выбранном направлении!

Превозмогая откуда-то взявшуюся с подъемом головную боль, я явилась на занятия с Чимином. Ещё раз похвалив меня за вчерашнее достижение, он решил, что меня уже можно допустить к груше. Достаточно тяжелой, висящей с потолка, а не такой, которая крепилась к полу и отвечала на удары взаимностью. Улыбнувшись, парень заметил, что вряд ли я сумею вовремя уворачиваться от этой штуки. Я согласилась, тем более что состояние было немного разбитым и непроснувшимся. Но я упорно принялась лупить ничего мне не сделавший предмет, намереваясь достичь новых высот в борьбе. Чем я хуже других? Тем более что если я не стану отставать от мальчишек, то и подозрений о половой принадлежности будет меньше. Я билась так, что аж вспотела. Увлекшаяся, я была выведена из схватки с грушей предложением Чимина раздеться, если мне жарко. Скрывая растерянность, я извинилась, но мне пора было идти завтрак готовить. Так-так, вот этих моментов неловкости тоже следует избегать.

Сверля затылок Шуги взглядом, я слегка толкнула Ви в бок, привлекая внимание, чтобы он оторвался от смакования самой заурядной каши. Юноша дернулся, будто не сразу поняв, кто источник беспокойства и лишь потом взглянул на меня. Я подтянулась к нему, чтобы не слышали товарищи напротив.

- Ты можешь перед уроком мастера Ли заманить Шугу в библиотеку? Мне это всё надоело, надо с ним поговорить.

- Я постараюсь…

- Очень тебя прошу, всеми правдами и неправдами приведи его туда! Я буду ждать, хорошо? – Ви кивнул и задрал голову выше меня. Заметив, что на нас наползла тень, я обернулась и увидела Лео, который взял две порции и остановился возле меня. Не понимая, почему он так смотрит, в упор и с важной миной, я застыла. Он мотнул мне головой на выход и устремился прочь из столовой.

- Чего это он? – удивился Ви. Я туго соображала, что это был призыв к действию и, пока произносила «не знаю», опомнилась, что надо идти за ним. Оставив недоеденный завтрак, я побежала за привратником, который, не останавливаясь, пёр к башне настоятеля. Ой-ой, что он там от меня хочет? Расскажет о проделках с Джином? А если он и накануне всё видел? Хоть бы нет! Я не переживу, если из-за меня опять достанется кому-то.

Я взбежала следом по лестнице, едва успев скинуть сандалии, как это сделал Лео, и предстала перед Хенсоком. Маугли поставил тарелки на столик и встал рядом с ним. Мне забавно было наблюдать образовавшуюся картинку, потому что казалось, что эта здоровая детина ищет от меня защиты за плечом этого низкорослого старика. От меня! За щуплым дедушкой! Лео, ну ты совсем что ли?

- Хо, - обратился Хенсок ко мне. – Лео сказал, что ты вчера нарушила его уединение, пойдя в лес…

- Ябеда! – ахнула я, воззрившись на молодого человека. Он оскорблено наполнил легкие кислородом и не дышал.

- В этом нет ничего страшного, - улыбнулся настоятель. – Он сказал об этом мне, поскольку не может попросить сам тебя так больше не делать. А именно этого он просил, - я опустила глаза, жалея о том, что не подумала о подобном исходе. – Но видимо он забыл, - продолжил непредсказуемо Хенсок, развернувшись к Лео. – Что в лес имеет право ходить каждый, просто не каждый может, потому что это опасно. Да, сын мой, твоё уединение ни есть правильное поведение, ты же знаешь, что братья не должны закрываться друг от друга, не должны иметь тайн, не должны вести жизнь, отдельную от общины. То, что требуется тебе для совершенствования – ты получаешь в достатке, но ты усердствуешь излишне, отгораживаясь от монастырских жителей. Это плохо. Пока ты здесь, ты должен быть более общительным и внимательным.

- Но она девочка! – будто стыдясь этих слов и того, что я это о себе узнаю, согнулся Лео, чтобы прошептать это Хенсоку чуть ли ни в ухо.

- Она считается на данный момент адептом. Это не только моё решение, так пожелали мастера Хан и Ли.

- Но они не знают, что она девочка! – упорствовал Лео.

- А не знание не освобождает от ответственности, - ехидно прищурился Хенсок и указал на меня ладонью. – И разве она в этом виновата? Она просилась в прислужницы, а её приобщили к занятиям. Значит, такова воля судьбы. Значит, ты должен делиться с ним – а сейчас она именно он, - всем, как и с другими братьями.

- С девочкой?! – заклинило Лео. Мне казалось, у него нервный тик появится. Я предпочла не вмешиваться.

- Ты видишь в нем женщину? – не убирал руку с моего направления Хенсок. Не двигаясь, Лео стрельнул в меня взглядом и поспешил замотать головой.

- Нет, учитель.

- А в чем тогда проблема?

- Он – она, - пытаясь добиться чего-то, безнадежно простонал Лео, угаснув на последнем звуке и затихнув. Довели беднягу, и без того лишенного дара аргументирования. А тут заставили что-то доказать одному чрезмерно мудрому деду и одной особе с перебором наглости.

- Лео, я понимаю, что ты вырос с другими ребятами, которые были твоими лучшими друзьями, но они ушли, чтобы выполнять свой долг, истинный долг, подразумеваемый Тигриным логом, а ты тяжело сходишься с новыми людьми, но раз ты выбрал здесь остаться, и остаешься пока что, то постарайся – я не настаиваю, я прошу, - быть терпимее к новеньким. И к Хо тоже. Если он захочет сходить в лес ещё, пусть предупредит и возьми его с собой сразу. А то вдруг с ним беда случится? Кто будет виноват? Я не прошу тебя с ним разговаривать, но приглядывать ты можешь?

- Я приглядываю, учитель, - смиренно опустил голову Лео. Так-то, ябеда!

- Ступай, мой мальчик, и не волнуйся ни о чем. За твой светлый дух я все грехи беру на себя, - явно расстроенный, молодой человек буквально вылетел наружу, обойдя меня как можно дальше. Я проводила его взглядом. – Вот что с ним делать? – Хенсок развел руками, найдя во мне благодарного слушателя. – Он уже давно мог бы быть свободным ото всего, но специально остаётся и не желает приспосабливаться к внешнему миру. Это большая потеря для общества… он настоящий воин, самый лучший, самый честный и справедливый. А справедливых людей мало за стеной, правда? – Хенсок сел за столик. – Вот растяпа! Завтрак свой забыл…

- Почему его тигры не трогают? – поинтересовалась я.

- У него редкий дар, - взялся за палочки настоятель. – Он разговаривает с ними. Не в смысле как-то по-человечески, а просто вливается «в волну». И так не только с тиграми. Он заклинает змей, грызунов… у него даже сокол ручной был в детстве. Лео уникальный мальчик. Отнеси ему тарелку, пожалуйста.