Страница 3 из 70
- Я рад за тебя, мам.
- Катюша заходила? - женщина также элегантно села на белый диван и, пригладив неаккуратно легшую юбку цвета топленого молока, с улыбкой рассматривала своего возмужавшего сына.
- Заходила. Продуктов закупила.
- Она хорошая девочка, Коть.
- Да... - Константин потер острый подбородок, стараясь не смотреть этой проницательной женщине в глаза.
- Так, чего же ты медлишь? Она же не всегда будет рядом.
- Да, не всегда....Подожди, - вдруг ожил он, - на что ты намекаешь?
- Я уже не молодая, мой дорогой, и хочу знать, что после моей смерти в твоей жизни будет женщина, которая сможет создать уют, воспитать твоих детей. Я хочу, чтобы рядом была девочка, которая будет любить тебя, а не твои деньги.
- Мама...- усталый выдох был ей ответом.
- Я понимаю, понимаю, ты уже говорил, что не готов. Однако ты можешь пожалеть потом...
- Я больше не хочу об этом говорить, пожалуйста, мам.
Они посидели еще несколько минут в полном молчании, а затем немолодая уже помощница хозяйки пригласила их к столу. После обеда он уехал.
2
В маленькой кафешке днем почти никого не бывало. Все занимались своими делами, работая и учась. Все магазины до отказа забились покупателями, а на улице собралось множество машин, заставляющих с предельно осторожностью перебегать дорогу. Мы сидели в нашей любимой кафешке возле Сашкиной школы. Сестра подсунула мне целую баночку с китайским печеньем, а я все никак не могла выбрать одно из них. "Неприятности ждут тебя за поворотом" - получила свое предсказание и тяжело вздохнула. Кто бы сомневался.
- Ну, что там?- из-за плеча выглянула растрепанная голова девчонки-школьницы, и любопытные глазки замерли на строчках.- Ого, - присвистнула она. - Ты, как всегда, в своем репертуаре. Как фигня, так тебе. Вот, держи, такие предсказания надо получать.- И Сашка протянула выпавшую ей бумажку. "Просто улыбайся. Ведь кто-то может влюбиться в твою улыбку". Я устало покачала головой и положила остатки печенья на столик.
- Я устала, может, пойдем домой? У меня еще столько учебы.
Но Сашка ничего уже не слышала. К ней подошли две знакомые девчонки-одноклассницы, и между ними тут же возник спор. Махнув на это рукой, я оставила деньги за печенье и кофе на столе и пошла к выходу.
На улице было серо и тускло. Тяжелые смурные тучи застилали все небо. Колючий шарф впивался в шею, отчего та постоянно краснела и чесалась. Тонкие пальцы потерялись в больших, не по размеру варежках, однако лишь они могли спасти постоянно холодные руки. На голове - аккуратная вязаная шапочка, на ногах - шерстяные носки. Один маленький сквознячок, и я уже пузырила сопли и жаловалась на слабость и головную боль. По сравнению с Сашкой, которой все ни по чем, иногда чувствовала себя бабулькой, у которой кто-то одолжил чуток здоровья, а предупредить забыл.
- Девушка, а не подскажете, этот трамвай до центра едет? - остановилась перед обратившимся ко мне мужчиной и посмотрела на номер трамвая, только прибывшего на остановку.
- Нет, простите, он завернет раньше, вам пятнадцатый нужен.
- Спасибо.- Обрадовался незнакомец. А я улыбнулась ему в ответ.
Однако стоило отойти, и он наверняка забыл, как я выглядела, во что была одета. Я - незначительный этап в его жизни, маленький вспомогательный пункт. Вообще, у меня всегда были только родные: мама и сестра. Отец оставил семью очень давно, поэтому, как-то так повелось, и эта тема между нами не поднималась. Однако на нас отсутствие мужчины в доме никак не повлияло - мы выросли вполне послушными, в меру свободными и ответственными. Матери практически никогда не приходилось краснеть на родительских собраниях или в деканате. Она могла оставить нас с сестрой одних и на ночь, и на несколько недель, прекрасно зная, что ничего страшного за это время не произойдет.
Но и в нашем идеальном уголке случались ссоры. Иногда Сашка могла загуляться со своими девчонками, или я забывала о часах, просиживая их в университетской библиотеке. Но все обиды быстро забывались, и в доме снова царил покой и взаимопонимание.
- Мам, я дома. - Привычно кинула ключи на тумбочку и, скинув с себя тяжелую зимнюю одежду, направилась на кухню.
Здесь руки жили своей жизнью: заваривали растворимый кофе, насыпали в него корицу и клали парочку маршмелоу. А затем тянулись заледеневшими пальчиками к кружке и радовались такому желанному теплу. Потихоньку отогревались и щеки, спадала краснота с заалевшего на морозе носа, и расцветала широкая улыбка на милом лице.
А за окном бушевала метелица, сыпал, не переставая, снежок, покрывая тонким слоем машины, скрывая от внимательных взглядов усталые одинокие силуэты деревьев. А люди, согнувшись, будто от тяжести, мелкими перебежками стремились к домашнему уюту и теплу, к своим родным и близким. И постепенно весь двор загорался приветливыми огоньками окон.
- Мариш, а ты чего тут, в темноте, сидишь? Случилось что? - это мама появилась на пороге квартиры, шмыгнула аккуратным носом и, схватив, пакеты, понесла их на кухню. Я отнекивалась и улыбалась ей, замечая ее хорошее настроение, и мы весело смеялись, готовя ужин.
Сашка появилась к десяти, замерзшая и голодная, она, как ураган, влетела в комнату, утаскивая еще не остывший пирожок, и убежала в комнату, к компьютеру. Ужинали мы все вместе, смеясь и греясь улыбками друг друга.
А вечером смотрели фильм, комедию про приключения маленького забытого мальчика и глупых грабителей, что влезли в его дом. День закончился неожиданно, ночь прокралась через щели оконных рам и задула огоньки в уставших глазках, окутала сонной негой и исчезла...
Утром снова были тихие сборы, ворчание недовольной опаздывающей Сашки, толпа на остановке, душный автобус и длинные, бесконечно длинные пары, на которых лишь мерное движение стрелки на часах имело значение. Нудный день продолжился неприятной встречей. Это Ефремова ждала меня прямо у двери кабинета, видимо, боясь, что сбегу.