Испытание

- Думаю, нам никто здесь не помешает, – наконец-то набрался смелости Матуа и выдавил из себя звуки… слова. – Что-то произошло?

Екнуло сердце. Невольно сжалась.
Мысли взрывались в голове, не давая возможности нормально рассуждать. Подобрать правильные слова. Его голос расколол меня на части…

Короткое, безжизненное:
- Да… Иначе бы не пришла. Я помню… помню, что ты говорил. Предупреждал.
- Мария, - короткий шаг навстречу. Обнял, прижал к себе.
Задыхаюсь. Задыхаюсь! Жадно вобрала в себя божественный аромат и замерла. Как больная, как шизофреник, как наркоман, я питалась, впивалась его ароматом.

Жаркое, страстное, сводящее с ума дыхание обожгло кожу… нежный, ласковый поцелуй сорвал последние оковы самообладания.

- Милая моя… Что случилось?

Оттолкнула…
Вгрызаясь зубами в остатки силы, собрав волю в кулак, едва не крича, не душа себя за такую глупую вольность, оттолкнула Луи от себя. Шаг назад.
Только не так… не в его объятиях. Иначе ничего не скажу, не смогу… не смогу правильно все изложить…
…чтобы понял.
Не смогу раскрыться.

- Матуа, - пыталась возвести невидимую, но хоть насколько возможно, прочную преграду. – Я помню… Помню все те причины, по которым нам нельзя быть… Всё то, что разделяет нас. Помню… И, если было бы это возможно, я бы старалась до последнего не напоминать тебе… о себе.

- Мария, - схватил за плечи.
- Луи, прошу, - попытка вырваться. – Дай… дай я все скажу. Не сбивай…

Отпустил. Обвисли руки, словно срубленные цепи. Замер.
- Я… Я… пойму, пойму твое решение. Я согласна, понимаю…
- Милая моя, что произошло? Прошу, скажи, скажи как есть! – Казалось, он едва сдерживался от крика.

Робкий блуждающий взгляд. Боюсь даже искоса уловить его глаза. Узреть правду. Истинную реакцию.
Боюсь...

- Я… беременна.

Тишина.
Тягучее, жестокое молчание.

Хм. А чего я ждала?

Набралась смелости…
Глубокий вдох.
- Я пойму, если ты настоишь на аборте.
- Аборт? – в мгновение схватил мое лицо в свои ладони. Приподняв подбородок вверх, заставил все же встретиться глазами…
Замялась. Замялась, боясь проронить еще хоть слово. Боялась, что он подхватит эту мысль…

- Мария, как ты даже подумать смогла, что я когда-то о таком буду тебя просить? Настаивать? Девочка моя, милая, дорогая, ненаглядная, родная!

Вдруг его руки скользнули вниз… Робкое, наполовину осознанное движение… Луи опустился передо мной на колени.
Прижался губами к животу. Ласковый, нежный… поцелуй.
Жадно притиснулся щекою…

- Боже, неужели, неужели ты, и вправду, подаришь мне счастье? Милая моя. Мария. Радость моя, как ты только могла подумать, что я буду просить о таком… ужасном? Я клянусь, клянусь тебе, Мария. Я сделаю все, чтобы быть с вами рядом. Чтобы защитить вас. Чего бы мне это не стоило. Клянусь.
- Не говори так, - испуганно дернулась. Вырвалась из его оков и присела рядом. Присела… и тут же стала на колени. Прижалась к груди. Крепко-крепко обняла, словно тело прижалось к своей душе… в мольбе никогда не расставаться. – Я люблю тебя… Люблю, Луи. И ты мне нужен... живым. Пусть и… не рядом. Обещай, что будешь осторожен?
- Моя девочка. Половинка моя… Я буду с тобой. Любой ценой. Буду с вами.

Жадный, голодный поцелуй коснулся моих губ… Властный. Я ответила, ответила, упиваясь безумием. Руки жадно сжимали неистовое счастье хрупкими плетями бренной жизни. Впивалась, таяла и казнила себя.
Нельзя, нельзя поддаваться мечтам…
Но поздно.
Я уже там. Там… за горизонтом правды…

Бережно уложил меня на ковер и тут же повис сверху… Сладкие, манящие поцелуи… Касания, ласки лепестков его губ. Умираю, умираю! И снова возрождаюсь…
Луи нежно скользнул ладонями по моему телу… Сорвать, уничтожить! Жадно расстегнул штаны и спешно стянул вниз.

Поцелуи в губы… веки, шею…

Властвовал, властвовал надо мной, сводил с ума… А я безотговорочно отдавалась… Сдавалась.
БРАЛА!
Уцепившись пальцами в пиджак, гневно дернула его – отлетели пуговицы. Прочь! Сорвала…
Рубашку снять … и впиться жадным поцелуем в отвоеванные услады.
Целовала, нежила любимого, словно он – мой воздух, моя жизнь…

Еще движения, еще сражения – и крепость пала. Пала… А разве кто-то сопротивлялся?
Жадно обвилась ногами вокруг его поясницы. Прижалась... Застонала, закричала от невыносимого удовольствия. Мальчик мой… МОЙ.
Он двигался во мне, лишая последних капель рассудка.
В глазах темнело, бралось черной, повелительной пеленой, а яркие, золотисто-желтые, бело-серебристые вспышки, звезды, капли выплясывали во тьме, погружая, втягивая меня с собой в феерию счастья.

И было уже совсем неважно… что, когда и зачем…