Испытание

Жадно уцепилась руками за своего спасителя. Ответила, я ответила поцелуем. Безумным, жадным. Безрассудным. Испуганной и молящей лаской.
Забери меня, забери! И спрячь ото всех.
Молю, спрячь.

- С*КА, УБЕРИ ОТ НЕЕ СВОИ РУКИ!

Кто-то отдернул Луи.
Рене.
Поежилась я, невольно попятилась.

- Рене.
- ЗАТКНИСЬ, ШЛЮХА!
- Подбирай выражения, ублюдок! – резкий шаг вперед и схватил за грудки.
- Луи, не надо.
- АХ, ОН УЖЕ ДЛЯ НАС ЛУИ?!!
- Рене, успокойся!
- ОТПУСТИ МЕНЯ, урод! – нервно дернулся, толкнул от себя Батиста, но даже в силу своей комплекции, веса и от природы силы в мышцах, так ничего и не смог сделать моему заступнику. - Отпусти, ублюдок.
- Луи, прошу, отпусти его.

Злобно стиснул зубы. Секунда за и против. Нервно сплюнул вбок:
- Я с тобой еще разберусь, - и тут же Матуа оттолкнул от себя свою жертву, освобождая от хватки.
- Посмотрим, - гневно прорычал Рене, скривившись от гнева.

Поежилась. 

Луи оскалился:
- Уймись, щенок, не зная, кому вызов бросаешь.
- Ты что сказал? – вновь заревел Рене и тотчас кинулся на врага.
Только что и успела я вклиниться между ними - едва не сбил с ног. Глупые попытки оттянуть, отстранить ревнивца.
- Отвали, МАРИЯ! – оттолкнул меня от себя.
- Аккуратней, недоросль!
- Сча я тебе покажу, кто тут недоросль!
Едкий смешок:
- Ну-ну, давай! - язвительно.
- НУ, С*КА! – дернулся, едва не влепив кулаком мне в лицо.
- УСПОКОЙТЕСЬ! – сколько было сил завизжала я на всю глотку.
Замерли.
Господи. Позорище-то какое! Стыд. Здесь, сейчас, после всего?..
Тяжелый вдох и - как на духу…

Выбор. ВЫБОР.
С одной стороны – прошлое, пройденное, знакомое. Мучительное, болезненное, глухое. С другой стороны – новое, призрачное, ласковое, неизведанное… С большими «детскими глазами», «розовыми» очками и идиотскими мечтами о сказке.

- Рене, я УХОЖУ от тебя.
- Что?
- Что слышал. Я ухожу от тебя.
- АХ, ВОТ КАК? Значит, не успел пальцем повилять, как ты уже за ним бежишь?
- Нет, Рене! НЕТ! Я ухожу не к Луи. Я ухожу ОТ ТЕБЯ! Я устала, устала быть пластилином, который ты постоянно мнешь, я – человек, а не ВЕЩЬ! – Разворот к своему призрачному «Ангелу». Горькая, вместо жгучих слез, искусственная улыбка: – Прости… Но всё как быстро. Неестественно. Неправильно, что ли… И вряд ли правда… Да и сам ты, наверняка, все это понимаешь. Прости…

Резкое движение вперед.
Не оглядываться. НЕ СОМНЕВАТЬСЯ. НЕ ОДУМЫВАТЬСЯ.

Шаг за шагом, спешно вперед, вперед, куда-нибудь, в новое будущее…
Без глупостей.
Вперед.

Да, была слабость. Слабость, но она временна. ВРЕМЕННА!
Теперь всё иначе. Всё будет ИНАЧЕ!

Наконец-то я взяла в руки топор и разрубала все свои цепи…

Теперь я сама буду вытесывать из камня новую, НОВУЮ жизнь, ту, которая мне нужна, какую ЗАСЛУЖИВАЮ, какую хочу, а не ту, которая сама по себе выходит.
Уходить, так от всего! От ВСЕГО! А не заикаться, застревать, вновь ошибаться, увлекаясь глупыми мечтами…

Хватит. Хватит жить грезами. Грезами или привычками. ХВАТИТ!

От этого столько проблем. Столько ошибок. Столько БОЛИ.

Луи, Луи… Ангел? Боже, какая ЧУШЬ! Вся та «удивительная прелесть» в нем - лишь сказка, вымысел моего глупого воображения, плод надежд загнанного в угол романтика.
И только…
На самом деле, этот Луи-Батист такой же, как и все…
…такой же, как и Рене.

Так что глупо уходить из одного омута непонимания в другой.

Я - псих. Я давно уже больной человек. И меня не вылечить.
Я - сломанная кукла. А такие – никому уже не нужны.
НЕ НУЖНЫ…

Уж лучше сама, уж лучше одна… чем с кем попало.
Уж лучше нигде, чем там, где не надо.
 

Глава 8. Витиеватая судьбы

***
(М а р и я)

По насыпи в сторону поезда.
Как же хочется визжать, орать от боли!
А-а-а!!! Спасите меня! Вырвете мне сердце – пусть станет легче…

Пыталась не смотреть под ноги, не слушать окружающих, пыталась…
… пыталась провалиться сквозь землю. Но, видимо, и там такие не нужны.

***
(Л у и)

Я все еще стоял на месте, всматривался вслед…
… вслед той, которая непонятным образом сорвала во мне замки, цепи, запреты на чувства.
А затем отвергнула мое прямодушие.
Бросила всё, растоптав.

А что ей мои слова?
Что мои поступки?

Она решила. Она придумала. Она ЗНАЕТ, что, видишь ли, Матуа, ты слишком быстро получить все это захотел. Нет ни измождения часами, сутками, годами…
Нет борьбы и доказывания ей своих чувств, искренности намерений.