Испытание

Но как не жмурься, реальность не изменить. Тихий, жалобный, девичий плач настырно, повелительно кромсал нелепое отрицание.
- Молю, молю, помогите… - казалось, она давно уже не верила в свои слова, в то, что их кто-либо услышит, сможет им внять. Но все равно боялась остановиться, сдаться. Отступить.

Испуганно сжалась я. Хотелось закрыть уши руками, хотелось дико завизжать, чтобы перекричать ее, чужую боль. Хотелось умереть, чтобы не осознавать все то, что переживают другие…

За что это им? Я… Я ЗАСЛУЖИЛА. А они? Поезд грешников? Неужели все эти люди совершили намного большее зло, нежели те, которые убивают, насилуют и, или крошат чужие судьбы? Лживые сидят при власти? Те, которым улыбается удача, поощряя их черные дела?

- Помогите, кто-нибудь… пожалуйста… - вновь будто ножом по сердцу, по разуму. По рассудку. -Или добейте.

Передернуло. Жалобно завизжала, зарыдала я, захлебываясь страхом. ЗАМОЛЧИТЕ!!!

- Молю!.. - перекрикивая мои мысли. Дикий, гадкий кашель разорвал очередной горький плач девчушки.

Сдалась. Я сдалась. Заикнувшись в очередном своем порыве слез, накате истерики, сжала волю в кулак и, скомкав брезгливость, ужас, натянув до упора, словно струны на грифе, расшатанные нервы, перевернулась набок. Тошнота, безумная боль в голове, идиотические карусели реальности… Боря все преграды внутри себя, я на четвереньках поползла на отчаянный звук, на тихий, безнадежный рев надрывного кашля.

Молодая особа лежала у самого подножья насыпи, неестественно раскинув руки и ноги в стороны. Новый приступ кашля. Вместе со слюной вылетали огромные плевки крови… Задыхалась. Каждая тяга воздуха ценой невыносимых мучений.
Пробитые легкие?
На бледном лице в свете фонарей блестел пот. Ее морозило…
- Держись, - едва слышно прошептала я, в голове уже машинально прокручивая все раньше увиденное, услышанное по телевизору, вычитанное в книгах. Я знала, понимала, что без посторонней помощи ей точно не выжить.
Кашель стих. Замерла. Я машинально ухватилась за руку, пытаясь нащупать пульс. Сложно успевать считать: ее сердце взбесилось.
Не шевелилась.
- Эй, очнись, очнись! Молю! ЕСТЬ ДОКТОР? – я несмело стукнула по щеке. Не реагировала. – Слышишь, слышишь! ОЧНИСЬ! – резкий отрезвляющий удар.

Глубокий звонкий вдох и снова кашель…
- ДЕРЖИСЬ, МОЛЮ!!! Слышишь? ЕСТЬ КТО ИЗ МЕДИКОВ?

Я знала, единственное, что я могу для нее сделать: следить, чтобы та не захлебнулась, не двигалась в таком тяжелом состоянии, не вздрагивала и поднималась над землей, не скручивалась от боли. Прибила за плечи к земле, повернула голову набок, давая возможность спокойно выплевывать кровь, а не давиться, захлебываться ею во второй-третий раз.
Держись…

Но как долго она так протянет? КАК?

- ЕСТЬ ДОКТОР?! – очередной, полный надежды мой крик…
- ДА! Я, отойди, - грубо оттолкнул меня от девушки какой-то мужчина, и тут же принялся рассматривать больную.
- Вы ей поможете?
Смолчал.
- Вы ей поможете?! – уже более смело, громко. Будто вымаливая не так для нее, как для себя надежду.
- Да, - рыком, не отрывая взгляд от пациента.

Дикий, истерический смех. Мой смех. Сквозь слезы, сквозь больной хохот, я радовалась этой победе. Ее, моей… нашей победе.

Подхваченная волной эйфории, всемирного счастья, впиваясь утопической радостью, я все так же на четвереньках, сквозь физическую боль и временные помутнения, поползла дальше.

Я должна помочь. Хоть как-то, хоть кому-то, но помочь… я должна помочь, еще.