Страница 22 из 22
- Если ты оставил шрам на лице, то какая у тебя рана на сердце...? Вот здесь... - она другую руку положила ему на грудь, чувствуя под рукой, как колотится его сердце. Зина плакала, не скрывая своих слез, не отворачивая лица, смотрела ему глаза в глаза и чувствовала, что его застывший взгляд не отпускает ее ни на секунду, словно привораживая. - Как ты вынес эту боль?
Ее слезы сейчас, были дороже любых бриллиантов. Он сглотнул, чувствуя, что слезы подкатили и к его глазам, стало щипать, он боялся испугать ее своим безумием, но рывком притянул к себе и порывисто обнял, крепко, словно хотел сковать с собой навеки вечные.
- Я смог выжить, милая... - прошептал он ей на ухо, зарываясь лицом в ее волосы.
Остановись, Руслан, у тебя поехала крыша, твердила его разумная сторона...
Жена обиделась на ерунду, капризничает, супружеский долг отказывается выполнять. Ты взрослый мужик тридцати одного года, а она, Зиночка, ребенок совсем. Выпил немного, расслабился, не теряй контроль, иначе никогда себе не простишь, жить не сможешь с таким грехом на душе.
Но как же она хороша! Как же к ней тянет. Просто прикоснуться, вздохнуть рядом с ней воздуха, полного ее неповторимого аромата, слышать ее нежный голосок, ловить смущенный взгляд.
В его прикосновениях не было сейчас греха или сексуального желания, это была жажда прикоснуться к чему-то светлому, обрести надежду, избавится от тьмы прошлого.
Когда он чуть ослабил объятия, Зина не спешила отстраняться, готовая вечность провести в кольце его сильных и надежных рук.
- Поцелуй меня, пожалуйста. Только один раз... - шепотом попросила она в нескольких сантиметрах от его губ. - Меня еще никто и никогда не целовал...
Он был в шоке... От ее просьбы, от ее признания, что ее никто не целовал, и она предлагает ему быть первым в жизни мужчиной, которому дано счастье прикоснуться к невинным губам. Но его разумная сторона билась в истерике, ругалась, кричала и в какой-то момент победила.
- Уходи, Зиночка... - предупреждающе прошептал он. - Нельзя так с мужчиной...
Она и не собиралась слушать его. Она вдруг поняла, что сейчас между ними нет грани и барьеров, возрастных и социальных, что они просто мужчина и женщина, две потерявшиеся половинки одного целого. И она будет его ждать, сколько потребуется...
Он плавно приблизился к ее лицу, не размыкая губ, поцеловал. Скорее даже, прикоснулся своими губами к ее. Потом поцеловал в один уголок губ, еще раз в другой, внутри чувствуя, как сдается, как рушится внутренний барьер, не желая бороться. Было только стремление раздвинуть ее губы и поцеловать по настоящему, со всей силой мужского желания. В последнем рывке разума, почти умоляюще, но достаточно резко прошептал, даже приказал:
- Зина, а теперь беги от меня...!