Сказки Пятиречья

- Ложись спать, до утра еще долго, - прошептал полуэльв. Девушка его будто не слышала, продолжая вглядываться куда-то. Вдруг снаружи поднялся сильный ветер, и ветки застучали в окно. Девушка выпрямилась, ее правая коленка больно уперлась Атуану в ребро, тот стиснул зубы и зашипел. Яркая вспышка осветила ее широко открытые глаза и настороженное лицо, и почти сразу раздался оглушительный грохот и хлынул дождь. Гром напугал девушку, она подскочила, отлетела к трубе, вжавшись в угол, и сдавленно пискнула.

Атуан крякнул, ощупывая помятые ребра, вздохнул и принялся успокаивать ее, поглаживая по спине:

- Тише, малышка, тише. Это просто гром. Небо рвется, и там, где оно порвалось, ненадолго вспыхивает белый грохочущий огонь, а через дыру льется вода. Ты не бойся, гроза в дом не заберется. Погрохочет немного и уйдет.

Но слова ее, похоже, не убедили: девушка вжималась в кирпичную трубу и вздрагивала при каждом ударе грома. Атуан накинул на плечи теплую шкуру и бережно закрыл бедняжку своим телом. Она тут же вцепилась в него мертвой хваткой, обхватив руками и ногами. Постояв некоторое время на четвереньках, Атуан начал засыпать: глаза против воли закрывались, голова опускалась вниз, но девушка все никак не желала успокаиваться и отпускать его, и в какой-то момент Атуан просто отключился.

Когда полуэльв открыл глаза, уже светало. Первое, что он увидел, было нежное ушко в обрамлении черных спутанных волос и щека с едва заметным в чистом утреннем свете пушком. Атуан шевельнулся и ощутил на спине сомкнутый замок из гибких рук, одна из которых была закинута через его шею, а другая тянулась через левый бок. Он попытался расцепить замок и выпутаться, но девушка недовольно поморщилась во сне и покрепче притянула его к себе, как малыш - игрушку.

Надо заметить, силы ей было не занимать. Да и телом она была явно покрепче, иначе полуэльв просто задавил бы ее. Атуан смирился и положил голову обратно на ее плечо.

От нее исходил дивный запах: теплый и сонный (если так, конечно, можно выразиться о запахе). Полуэльв обнюхал ее шею, ухо, зарылся носом в волосы.

- Нет, я, конечно, все понимаю, она милашка, и все такое, но это уже перебор! - прошипел у него над ухом разъяренный Илиган. - А ну слезь с нее немедленно!

Атуан густо покраснел и принялся выпутываться из захвата цепких рук. Он уже почти выбрался, когда девушка, ощутив скользящие по ладоням пряди волос, инстинктивно сжала пальцы и утянула волосы Атуана под подушку. Полуэльв, естественно, не пожелал расстаться с шевелюрой, и оказался снова притянут к девушке, но на этот раз в жутко неудобной позе, выгнув спину.

- Илиган, помоги, - взмолился он.

- Разбуди ты ее уже, и дело с концом, - раздраженно отмахнулся от него эльв, принимаясь готовить завтрак.

- Не могу. Она полночи не спала: испугалась грозы.

- Ее проблемы.

- Илиган, как ты можешь так говорить! - возмутился Атуан, по-прежнему стоя на коленях и уткнувшись макушкой в печь. - Тебя же приставили ее стеречь!

- Ничего подобного: я стерегу храм. Никто не говорил мне о том, что делать с ожившими статуями. Съезди в Тросвард и спроси, если уж так интересно. Говорят, кварки все знают.

- Вот и съезжу!

- Ну-ну. Только про изумруды там больше не заикайся.

Атуан снова покраснел, вспомнив позорный эпизод своей жизни. Хорошо, что кварк не обиделся, только посмеялся.

Девушка вдруг зашевелилась, отпустила волосы Атуана и потерла глаза.

- Доброе утро, малышка, - улыбнулся тот.

- Солнце светит? - спросила она, сонно моргая.

- Светит, светит. Вставай, пора умываться и собираться, а то этот ворчун из нас всю кровь выпьет.

- Илиган пьет кровь?

- Нет. Это просто такое выражение. Так говорят, когда кто-то все время ворчит на других.

Девушка спустила ноги с печки, спрыгнула и поплелась к кадушке с водой. Умывшись и утеревшись жестким льняным полотенцем, она села за стол, задумчиво посмотрела в окно и заявила:

- Утро в бане.

- Что? - вытаращился на нее эльв. Атуан хохотнул и пояснил:

- Она имеет в виду, что за окном сыро.

- И как ты только ее понимаешь, - покачал головой Илиган, доставая из печи котелок. Атуан помог ему накрыть на стол, и сел на лавку. Девушка, недолго думая, забралась к нему на колени.

- Прости, малышка, но ты не могла бы сесть рядышком?

- Почему?

- Ну, понимаешь, ты ведь большая девочка, а большие девочки сидят на лавке сами.

- Почему?

- Ну... Потому что большие девочки очень тяжелые.

Она задумчиво покусала ноготь на пальце и пересела. Атуан вздохнул с облегчением и принялся раскладывать кашу по тарелкам. Когда он потянулся за хлебом, из-под его рубашки выскользнул кулон на тонкой серебряной цепочке.

- Что это? - спросила девушка.

- Где? А-а, это, - Атуан привычно ощупал кулон: острый длинный клык, оправленный в серебро. - Это все, что осталось мне от родителей. Хочешь посмотреть?