Страница 54 из 150
Другим символом крепости стал кот, признающий Томи как себе подобную, и таскающий ей разнообразную дичь. Кота почтительно обходили по широкому кругу, делились с ним пойманной рыбой и мясом. От такого усиленного питания шерсть его заблестела, а сам он начал толстеть и ловил мышей исключительно от скуки. В кота и Томи играли дети: заводила кидал «мышь» в виде толстой палки (с нарисованными глазами и хвостом из мочала) со стены крепости куда-нибудь в кусты и тот, кто первым возвращал «мышь», считался победителем.
Потихоньку начали зарождаться и традиции отношений между госпожой и подданными. Так как в первый же день Томи запретила полуэльвам падать на колени при ее появлении, а руки работяг вечно были чем-нибудь заняты, вошел в моду почтительный полупоклон. Томи сначала тоже кланялась в ответ, но у нее быстро заболела шея. Потом она стала махать рукой, потом просто поднимать руку. А потом ее приветствие свелось к легкой улыбке. Но зато уж улыбательные мышцы лица она накачала на славу. Некоторых полуэльвов она очень полюбила и позволяла им тереться виском о свое запястье – уж больно они напоминали ей домашних животных. Поначалу-то она гладила их по голове, но Тирра всякий раз вздрагивал, и пришлось сократить прикосновения к волосам (а также перьям, чешуе, иглам, пуху, которыми были покрыты ее подданные) к минимуму.
С Тиррой у нее шла настоящая война. Причем непонятно было, кто и чего хочет добиться. Например, по приезду в Тэллу небезызвестные Винсент и Марк всюду следовали за своей госпожой. У их прежних хозяев – урлангов – не было особых представлений о стыде, тем более, что хозяева и слуги были одного пола, и у полуэльвов, соответственно, тоже не было этих представлений. Словно дети, они без стука входили к госпоже, когда она спала, переодевалась или купалась в горячем источнике. Когда Тирра случайно услышал, как Томи корит их за это, он пришел в ужас и долго с криком и рукоприкладством объяснял несчастным, где их место. Естественно, парочка нажаловалась госпоже, и уже Томи распекала Тирру за жестокость и несдержанность. Собравшись вчетвером в ее комнате на «совет по этикету», они сообща постановили, что отныне Винсент и Марк будут по очереди сопровождать ее на источник и охранять во время купания и переодевания от других полуэльвов, которые тоже не понимали, почему нельзя смотреть на обнаженную госпожу. В результате этих действий среди полуэльвов прошел слух, что тело Томи так прекрасно, что, глядя на него, можно ослепнуть или лишиться разума.
Вскоре прибыли обозы из Тола-Вилсы. Господин Амаддариэл хорошо продумал, чем следует снабдить переселенцев, и в крепость привезли не только продукты и теплую одежду, но и различные инструменты: столярные, кузнечные, швейные, садовые. В это же время ощутимо испортилась погода, и Тэлла загудела как улей, готовясь к надвигающимся холодам. В спешном порядке восстанавливались стены в наименее разрушенных домах, навешивались двери и ставни. Первым, по настоянию Томи, восстановили дом для детей. Правда, изнутри он больше напоминал тюремный барак своим мраком и лавками-нарами. Но зато в нем был теплый бревенчатый пол и большая печь. Дети быстро обжили новое место, и оно заполнилось различными самодельными игрушками, травяными ковриками, ожерельями из клыков животных, цветными камушками, рогатками – в общем, всем, чем только играются мальчишки. Винсент повадился вырезать из дерева фигурки, и детям они нравились. Он и сам еще был не прочь поиграть, и потому пропадал в детском доме все чаще и чаще, пока, наконец, Томи не отослала его туда насовсем.
Ее собственный дом тоже становился постепенно уютнее. Жилых комнат стало больше, кое-где появился паркет. Один за другим возникали предметы быта и мебель: столы, стулья, комоды, подсвечники, умывальники. Появились даже картины: их рисовала сама Томи – углем и мелом на досках. Там были немногочисленные пейзажи – в основном, виды Тэллы – и несколько портретов. На одном из них Тирра с удивлением узнал себя. Автопортретов хозяйка не рисовала: у нее по-прежнему не было зеркала.
Однажды, зайдя к Томи в гости, Тирра застал ее в глубоких раздумьях. Она стояла перед одной из обшитых деревом стен и крутила в руке кусочек угля, покусывая губу. Во всю величину стены были изображены всадники на лошадях. Слева ехали Марк с Винсентом, их Тирра узнал, но всадники, изображенные справа, не имели лиц, только легкие намеки на глаза и нос. По некоторым косвенным признакам он распознал в них Сайлуса и господина Амаддариэла.
- Хоть убей, не получается, - пожаловалась ему Томи. – Я их почти не помню. Хотела изобразить, как мы бежали от урлангов, а кроме серых волос и нарисовать нечего. Поехали в Элву, а?
- Так ведь до осенних гуляний еще добрых две недели! – встрепенулся Тирра, которому вовсе не хотелось везти госпожу-дикарку, чье образование ему никак не давалось, в культурную и требовательную Ламнискату.
- Ну и что. Он же сказал: «в любое время», - пожала плечами Томи.
- Кто? – не понял эльв, судорожно отыскивая причины для задержки.
- Амаддариэл.
- Нужно хотя бы предупредить его о вашем приезде.
- Да поехали, не ломайся! – Томи бросила в камин уголек и обтерла руки о грязную тряпку. - Покажешь мне Тола-Вилсу, Элагиевру…
- Элагиеву, - машинально поправил Тирра. – Это все-таки как-то нехорошо: без спроса разъезжать по чужой стране.
- Купцы же ездят. Да мы и не чужие: теоретически, каждый полуэльв наверняка смог бы найти пару-тройку родственников в Элве. А я повидаю Тамиладу. Он мне говорил, что у него домик где-то на берегу реки в Тола-Вилсе, и родители там же живут, в храме служат.
- Ну… Давайте все-таки дождемся следующего обоза, отправим письмо в Ламнискату, а потом уже неспеша выдвинемся… - гнул свое Тирра.