Страница 110 из 150
Амаддариэл проснулся рано утром. За окном было еще темно, но в коридоре уже слышались шаги слуг. И Томи, судя по громкому топоту.
- Доброе утро! - радостно крикнула она, ударом ноги растворяя дверь, будто ничего и не было.
- Тебе чего не спится? Темно же еще, - Амаддариэл зажег свечу и сощурился, привыкая к свету.
- Гулять пойдешь?
- Куда? Ярмарка хорошо, если к обеду разгуляется. На площади наверняка еще даже снег не огребали.
- Какой снег? Там все растаяло!
- Да ну, - удивился Амаддариэл, встал и подошел к окну. Действительно, снег на карнизе растаял, узоры на стекле пропали и слышался равномерный стук капель, летящих с крыши. Явный признак хорошего теплого денька.
Сзади послышалось сдавленное хихиканье и даже хрюканье.
- Извини, - выдавила сквозь смех Томи, - никак не могу привыкнуть к ночным рубашкам. Ты прям как девица на выданье.
Амаддариэл постоял немного, пережидая, пока она отсмеется. Но смех в Томи не кончался, и она продолжала им давиться. Тогда на Амаддариэла что-то нашло, он подхватил пальцами полы своей рубахи и принялся изображать модницу на прогулке.
- Прекрати! Ой, не могу, у меня же сейчас живот от смеха лопнет! - Томи покатывалась со смеху, глядя, как Амаддариэл делает вид, что завивает кудри у зеркала и примеряет бусы.
- Да, точно как Тоня! Она также делает! - сдавленным голосом комментировала Томи.
Как раз в тот момент, когда Амаддариэл влез на табурет и изображал, как юная девица вдохновенно визжит при виде крысы, в комнату вошел Лаони. Некоторое время эльв и носферату созерцали друг друга. Затем Амаддариэл прокашлялся и отпустил подол. Томи громко хрюкнула, но сдержалась.
- Я вижу, вы уже встали, господин, - сказал эльв. - Пожалуй, не буду вам мешать.
Лаони вышел, оставив Амаддариэла краснеть от стыда, а Томи - покатываться со смеху.
- Зато ты был очень мил, - утешила его Томи.
- О, да. Быть милым - непременное свойство правителя Элвы.
- Кому какая разница? Ты у себя дома, что хочешь, то и делаешь. Одевайся уже, пошли гулять.
Они не хотели привлекать к себе излишнее внимание и облачились в недорогую одежду и старые плащи. Глядя в зеркало, Томи выразила сомнение по поводу их внешнего вида: по ее мнению, в старых плащах с надвинутыми на глаза капюшонами должны ходить только головорезы, на что Амаддариэл ответил ей, что в Горгии таких много, и им ничего не угрожает, если они сами никому не будут угрожать.
Пока они одевались, за окном рассвело. Яркое и теплое солнце заставило остатки снега таять с необычайной скоростью, отчего дороги покрылись глубокими лужами. Тихо выскользнув из дома, двое правителей двинулись вниз по улице. То тут, то там из дверей появлялись люди, спешили на площадь припозднившиеся купцы. Одна за другой открывались лавки и пекарни. Томи потребовала пышку с маком, и лавочник долго извинялся перед господином в сером плаще, что не может дать сдачи с золотой монеты с утра пораньше. Амаддариэл заверял его, что сдача ему не нужна, но перепуганный такой суммой лавочник все-таки заставил его взять сдачу сахарными булочками.
Мешок булочек они почти сразу отдали бродяжкам, встретившимся за ближайшим углом. Вообще, в щелях между домами было подозрительно много нищих, и вскоре Томи поняла, почему это так: время от времени проезжающая мимо стража хладнокровно разгоняла их кнутами и палками, и несчастные старались не появляться на улицах, прячась в тени домов. Несколько раз Томи хотелось свернуть в такой узкий проулок, где прятались грязные попрошайки, но Амаддариэл ей не давал, опасаясь, как бы девушка не нарвалась на настоящих головорезов. Конечно, Амаддариэл мог защитить ее, но размахивать ножом в чужой стране как-то неприлично.
- О, небеса! И как она в этом ходит? - громко прошептала Томи своему спутнику, кивая на идущую перед ними даму: на ней был, наверное, десяток пышных юбок, отчего зад ее напоминал сбежавшую из кастрюли опару, из-под юбок топорщились кружева, а рукава свисали до колена. Шею "красавицы" обвивал белый меховой воротник, а талию обтягивал расшитый бисером корсет. Завершал картину большой кружевной зонтик. Дама шла под всем этим тряпьем медленно и величаво, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, вздернув двойной подбородок и изящно оттопырив мизинчик на руке, которой она кое-как удерживала свой драгоценный зонтик. Томи пристроилась сзади и принялась копировать движения местной модницы. Окружающие люди фыркали и посмеивались, глядя на даму и ее "двойника", модница же никак не могла сообразить, почему над ней смеются.
Сама Томи на этот раз обрядилась в мужской костюм, благо, теплая одежда прекрасно скрывала ее не такие уж выдающиеся формы. И когда в одной из лавок Томи надумала приобрести для себя женские перчатки, это произвело на лавочника сильное впечатление: молодой человек в сером плаще меряет на себя кружевные женские перчатки, а его спутник предлагает взять к ним в пару воздушный шарф из тросвардского шелка. И все это - на полном серьезе, будто эти двое мужчин ежедневно приобретают для себя женские вещи.
- У меня складывается странное впечатление о Горгии, - сказала Томи, когда они зашли в таверну пообедать. - Здесь все такое чистенькое, будто бы отшлифованное. Все эти ювелирные лавки, вычищенные до блеска таверны, улицы, с которых гонят нищих - как маска. Где обычная-то жизнь? Где захудалые лавчонки с дешевым вином и гниющими овощами, где тряпьевщики и горластые торговки? Да и вообще, мне о лиссанах много такого рассказывали, чего я здесь и мельком не видела.