Легенды Пятиречья

- О, да! - простонала Томи, погружаясь в дымящуюся паром ванну. Марк подозрительно обнюхивал благовония, решая, стоит ли портить ими столь чистую воду. Томи зажала нос и нырнула с головой. Некоторое время она наслаждалась обжигающими объятиями воды, потом вынырнула и потерла лицо ладонями. Полуэльв ждал ее, положив подбородок на край ванны и наклонив голову набок:

- Марк! - возмутилась Томи. - Сколько раз тебе Тирра говорил: нельзя так пялиться на купающуюся девушку.

- Простите, госпожа, - ответил он, поклонился, отдал флакончик, отвернулся и сел, прислонившись спиной к ванне и греясь о ее горячий бок. Томи откупорила флакон, и по комнате растекся знакомый запах цветущих лугов Элвы.

- Ну, как тебе Горгия? - спросила у него Томи.

- Тухлятиной воняет. И ржавчиной.

- Ты тоже заметил? Я думала, мне показалось. А железа вроде нигде не видать, откуда бы такой запах?

Марк пожал плечами, оглядывая комнату. Этот дом был обставлен попроще, не так, как в Элве: те же просторные комнаты, но без резьбы на потолке и гобеленов на стенах, никаких кованых украшений, сувениров и подарков из разных стран. Просто дом с обычными столами, стульями, кроватями. Хотя это была не топорная работа, а хорошая, добротная мебель с изящными ножками и спинками.

Ванная комната была небольшой и уютной. Здесь на деревянных лавках высились стопки свежих полотенец, на полу один на другом лежали пушистые коврики, а на небольшом угловом столике стояло круглое зеркальце и павлиньим хвостом были разложены гребни. И, конечно, посреди комнаты покоилась монументальная ванна на толстых гнутых ножках. Затычки в ней не было, из чего Томи заключила, что воду из нее выливают ведрами. Нелегкая, наверно, работа. Ей даже стало стыдно за то, что она сразу потребовала ванну. Наверняка же где-то за домом есть самая обычная баня.

Но все-таки, как же тепло, хорошо и уютно. Клубы пара вздымались от поверхности, все больше нагревая помещение. Томи взяла ковшик и добавила кипятка. О, да, так еще лучше! Она закрыла глаза и расслабилась. Перед глазами проплыли воспоминания лета: шелест трав, залитые солнцем луга, сверкающая рябь на реке. Добрая бабушка с невероятно морщинистым лицом и маленьким сутулым телом сидит на крыльце и навязывает новые пяточки к прохудившимся носкам. Томи лениво обирает ягоды со смородинового куста, сидя на опрокинутом ведре. В траве трещат кузнечики, а под забором лежит разомлевший от жары дикий кот, упорно избегающий всех, кроме девушки.

- ... Госпожа Томи... Госпожа Томи! – она, наконец, разлепила веки: Марк тряс ее за плечо. Убедившись, что Томи проснулась, полуэльв кивнул на дверь: та была приоткрыта.

- Да? – громко спросила Томи.

- Господин Амаддариэл зовет ужинать, - послышался голос Лаони.

- Я сейчас выйду.

И она с сожалением покинула теплые объятия воды.

 

Вечер подкрался быстро, зачернив окна и добавив дому немного таинственности. Ясно обозначились снежные узоры на стеклах, в углах комнат выросли невнятные тени. Потрескивал камин, тихо переговаривались стражи в соседней комнате. Двое слуг, муж и жена родом из Лисса, зажигали свечи и задергивали шторы.

- ... И тогда девочка встала из могилы, - жутким голосом проговорила Томи, потрясая в воздухе растопыренными пальцами, - и говорит... Отдай мое черное сердце!!

Она резко подалась вперед, один из эльвов от неожиданности упал со стула. Все засмеялись.

- Что это за истории такие? - сказал Амаддариэл.

- Так. Страшилки детские.

- Они же больше смешные, чем страшные. И ничему не учат.

- Ну да. Я их просто так, от нечего делать рассказываю. Можно мне еще пирожное?

- Пожалуйста. В черной-черной Горгии черной-черной ночью человек с черной-черной душой дал Томи белое-белое пирожное... - Лаони подал ей полное блюдо сладостей.

Томи рассмеялась и взяла угощение.

- Скажите мне одну вещь, Лаони.

- Да?

- Вам так много лет, а вы... совсем не старый. Я бы даже сказала - вы только не подумайте ничего плохого, я говорю в хорошем смысле - что вы как ребенок.

- Правда? И почему же?

- Разве за все эти сотни лет вам не надоело одно и то же? Одни и те же яства, одни и те же праздники, одни и те же земли, одни и те же люди. Но вы продолжаете радоваться им, будто впервые видите и пробуете.

- Положим, земли и люди все-таки меняются с течением времени, а вместе с ними и яства, и праздники. Что же касается моих долгих лет жизни, то все не так уж однообразно, как вам кажется. У нас, эльвов, весьма своеобразная память. Видите ли, тела тех, кого называют бессмертными, отлично регенерируют. Если очень юному эльву обычным ножом отрезать палец, скорее всего, через некоторое время палец отрастет. У младенца, возможно, отрастет даже ручка. На эльвах более старшего возраста заживают глубокие раны, не оставляя следов. Взрослые эльвы редко болеют, а если болеют, то не смертельно. На пожилых эльвах, вроде меня, раны затягиваются медленнее, оставляя следы, да и болезни могут мучить нас годами. А вот с памятью у нас все иначе. Дети эльвов помнят каждую мелочь. Взрослые эльвы незаметно для себя начинают забывать некоторые вещи. Старики вроде меня не помнят большую часть своей жизни.