Поиск

— Жаль, - сказала она, стараясь казаться спокойной, хотя внутри у нее что-то рухнуло. – Знаете, я хотела спросить еще кое-что… Джон Коулфилд очень идеализировал андроидов, считал, что они – те же люди, что к ним нужно относиться как к людям. А вы с ним согласны?

— Нет, не согласен. Люди – это люди, андроиды – это андроиды. Я уже сказал, что не хотел бы еще большего, чем сейчас, их приближения к нам. А проблема привязанности не новая, Джон не первый и не последний. На мой взгляд, ничего хорошего в этом нет, – лицо Николаса как-то болезненно передернулось. - Неправильно это – любить того, кто не равен тебе, и не нужно. До добра это не доводит.

— Но вы сами сделали для него Энди, зная, как Коулфилд будет относиться к нему.

— Да. Но, во-первых, Джон очень хорошо заплатил мне, а во-вторых – вы же видели Коулфилда, разговаривали с ним, вы же понимаете… Джон был несчастный человек. Если общество Энди делало его хоть немного счастливее, я искренне рад.

— Значит, его точно не будут восстанавливать?

— Думаю, точно. А почему вас это заботит?

Пожав плечами, Эмили сбивчиво проговорила:

— Так; я думала, что на каждого андроида уходит столько труда, что должно быть обидно, когда этот труд пропадает, и следует постараться его сохранить… Но вам, разумеется, виднее…

Говоря это, она чувствовала на себе острый пытливый взгляд Николаса и вдруг подумала: а ведь он, вполне возможно, все знает, ведь он, как никто, имел возможность просмотреть воспоминания Энди и узнать все-все, что сохранилось. Но если он все знает, то зачем спрашивает? Ах, да ведь она забыла, как там, на Виктории, сама говорила Энди, что… что он не нужен ей. А то, что она чувствовала потом, когда он погиб из-за нее – это знает только она, это хранится в ее душе и в ее воспоминаниях, а не в воспоминаниях Энди. Энди этого так и не узнал. Все, что угодно, отдала бы она за то, чтобы вернуться на полгода назад и сказать ему! Но это невозможно. И если раньше она еще могла надеяться, что он погиб не до конца, что его, может, еще воскресят - то теперь, после слов Николаса, она знает, что и этого тоже не будет. Теперь ей остается только вспоминать его и просить прощения...

— Конечно, неприятно, когда работа идет насмарку, - согласился Николас. – Но ничего не поделаешь. А мне сперва показалось, что ваше беспокойство сродни чувствам Джона… Рад, что это не так. Андроиды – все-таки не люди. Не надо об этом забывать, – и опять по лицу его прошла какая-то тень, и Эмили захотелось спросить, что он такое вспомнил или почувствовал, но она, конечно, промолчала. - Вы, кстати, правильно сделали, что не стали затягивать поиски в вулкане. Судя по записям вашего путевого компьютера - чудом избежали смерти… Вам пора? Пойдемте, провожу.

На стоянке автоматических аэротакси Эмили сказала:

— Спасибо, что согласились поговорить со мной, мистер Метени.

— Не стоит благодарности, – он опять внимательно смотрел на ее лицо. – А все-таки, чем же вы планируете заняться теперь, если действительно ушли из космофлота?

Эмили пожала плечами. На нее наваливалось усталое безразличие, режущая тоска и разочарование. Она очень надеялась на встречу с этим человеком, многого ждала… Наверное, слишком многого. Он оказался другим, совсем другим.

— Не знаю, я еще не думала. Мне все равно.

— Но ведь не будете жить на пособие?

— Почему бы и нет? Мне действительно все равно.

Она забралась на сиденье. Николас протянул ей свою карточку:

— Если понадобится какая-нибудь помощь – сообщайте.

— Спасибо.

И прежде, чем автоматическая дверца беззвучно задвинулась, Эмили еще раз посмотрела Метени в глаза. Нет. Ничего не было в этом человеке от Энди. Совсем ничего.

Такси мягко оторвалось от земли, Эмили стала смотреть в окно, стараясь сосредоточиться на том, что видит, но в глазах у нее все расплывалось, и она сдалась и, крупно вздрагивая, уткнулась лицом в ладони. Она оплакивала их всех - Уотсонов, Коулфилда, Пола, и себя, свою сломанную жизнь… И Энди, больше всех – Энди… «Мне нужно было продолжать искать его… Мне нельзя было уходить оттуда…»

Кто-то постучал по стеклу, и Эмили поняла, что такси не движется и, наверное, стоит уже довольно долго. Открыв дверцу, она полезла наружу, вцепившись в сумку. Высокая худая девица, стоявшая у машины, поспешно отступила, выражение ее лица, вначале говорившее: «Долго вы еще будете там сидеть?», изменилось, и она неуверенно спросила в спину Эмили:

— С вами все в порядке?..

Аэропорт, гул голосов, суета. Эмили шла, плохо понимая, куда идет. Все сливалось, голова кружилась от шума, усталости или от только что пережитого нервного срыва. Она добралась до кресла и села, прижимая к себе сумку и не зная, что делать. Ей было очень плохо, она уже точно знала, что никуда сегодня не полетит, но не в силах была продумать дальнейшие действия. Ее квартира, наверное, успела перейти новому жильцу, где же ей сегодня переночевать?.. А еще ей нужно обменять билет и позвонить отцу…