Страница 7 из 165
— Последний раз тебе говорю, тварь, пой! — Она перебарывала себя и, в конце концов, взяла свою волю в руки.
— Ч-что петь? — заикаясь и плача, спросила она. — Что петь? — Он замер, откинув лезвие и проведя его ледяной сталью по бледной щеке.
— Спой Аве Мария…
Конечно, она знала этот церковный гимн, как всякая нормальная католичка, но петь его сейчас не просто извращение — это крайний садизм, это святотатство. "Боже, за что я попала к этим бесам? Пусть их поглотит адское пламя!". Она попыталась отлынуть от оружия, но он перехватил её, напротив, надавив ножом до грани, после которой уже могла политься кровь.
— Начинай! — Проглотив слезы и, сгорая от стыда, сходя с ума, она начала напеватьслова Аве Мария. Незнакомец забился в неё с бешенной прытью, всем своим видом выказывая крайнее наслаждение. Как только девушка затихала, лезвие тут же оказывалось у её шеи, укалывая кожу недалеко от артерии. Она пела, сбиваясь, не чувствуя ритма, пытаясь перекричать музыку, которую кто-то сделал тише. Она путала слова, но, когда они заканчивались, насильник требовал начинать сначала. Приходя в экстаз, он лизал поющие губы и, с рыком трахая несчастную, довел себя до оргазма, не убирая ножа от её горла. Кончив, он стоял и отдыхивался. Чья-то рука легла на его и отвела её в сторону, освободив девушку от опасной близости острой стали. Она повернулась в сторону и увидела красную маску. С тех пор, как он лишил её девственности, он к ней больше не приблизился, лишь наблюдал со стороны за происходящим. Он заметил её взгляд, но тут же обратился к своему знакомому.
— Чольхи, не перегибай палку. — Он чуть оттолкнул его от неё и она начала скатываться с капота машины, но тут же была подхвачена очередным типом в маске. Кажется, он уже раз её отымел, потому что его тело, жилистое, стройное и мускулистое, светившееся из-под плаща, ей запомнилось. Она заметила порванный на плече плащ. Так вот о кого сломала ногти в самом начале. Повернув голову в другую сторону, она удивилась от того, что всё ещё сжимала один кулак, в котором была пуговица. Улыбнувшись безумной улыбкой, девушка безропотно позволила перевернуть себя на живот и, вытянув руки вперед, тут же ощутила, как в анал втиснулся член. Ноги её развели пошире. Вокруг опять собралась почти вся эта шайка, глазея и надрачивая на это шоу. Под плащами половина были раздеты, другие нет. Она оказалась лицом к тому месту, где стоял их предводитель. Он видел, что она прожигаю его глазами и как будто знал, что привлекает внимание, выделяясь из толпы.
— Еби её жестче! — стали доноситься комментарии.
— Засади глубже, пусть визжит, как резанная!
— Отшлепай её!
— Шлюха, как тебе? Сладко попке?
Она уставилась в гладкую поверхность капота. К ним подошел второй, который приподнял её, елозящую грудью по машине, и стал выкручивать соски, оттягивая их, сжимая. Кто-то поднял ремень Чольхи и, приблизившись, взял её за запястьяи связал руки за спиной, туго затянув ловушку. Насильники начали меняться, один за другим, буравя, до раздражения натирая каждый миллиметр интимных мест. Потом девушку опять швырнули на землю, всё ещё скованную. Мужчины вновь пошли по двое, по трое. Она сбилась с количества отсосов, которые совершила за ночь. Лицо, грудь, волосы были в сперме. Её уже никто не удостаивал поцелуями. Все только всовывали и высовывали свои члены. Кто-то бил по заднице, кто-то немного придушивал, кто-то закидывал ноги так высоко, что девушка переживала, как бы не сломаться. Она удивлялась, что всё ещё не умерла, что выдерживает это всё, что ад не прекращается, хотя она уже приписала себя к великомученицам, которые имеют право на место в раю. Вскоре небо стало едва-едва светлеть. Она поняла, что экзекуция длится долгие часы, но от этого люди, издевающиеся над ней, не стали виднее. Маски и плащи по-прежнему скрывали их личины. Они были уже удовлетворены, и даже слишком, поэтому каждый новый акт длился дольше, кончали они уже не с легкостью, которая свойственна сексу после воздержания. Она даже не заметила, когда рядом никого не стало. По инерции, её шатало из стороны в сторону, и ей казалось, что на ней ещё кто-то трудится, но, через какое-то время, поняла, что мужчины отступили, машин стало меньше, музыки давно нет. Лишь смутное присутствие по левую руку. С саднящими губами, искусанными в кровь, припухшими, с парой ссадин на скулах, она повернула лицо и увидела красную маску, присевшего на корточки возле неё.
— Жива? — "Это должно было прозвучать саркастически, или же для того, чтобы вслучае положительного ответа, пристрелить меня, ведь жертв изнасилований лучше не оставлять на этом свете?" - подумала изнасилованная. Но звучало почти заботливо. Или у неё были миражи, вызванные психическим расстройством после случившегося.
— Будь ты проклят, — прошептала она, пытаясь разглядеть его глаза, но в собственных всё плыло.
— Обязательно, — ухмыльнулся он в ворот плаща.
— Я найду тебя, — не зная, откуда взялись в ней силы для монолога, она внезапно захотела выговориться, — и распну на собственном заборе, ублюдок!
— Попробуй. — Он поднялся и подмигнул ей, что она смогла увидеть. — Даже помогу тебе подсказкой. Чтобы узнать меня, достаточно найти красную маску. Она всегда лежит в моем прикроватном столике, в верхнем ящике.