Крылья

Черные крылья он приподнял и развернул, чтобы было легче бежать. Когда он добежал до предгорья, дыхания у него уже почти не оставалось. Опустившись на землю, он прижался спиной к камням, дыша через приоткрытый рот, с каждым вздохом чувствуя тягучую ноющую боль в груди, прямо посередине. У него закружилась голова, из-за продолжительного бега у него кололо в боку, пересохло в глотке, а ноги еле волочились и гудели.  Мужчина отстегнул флягу, делая несколько коротких и поспешных глотков. Лошади храпели и ржали, всадники подстегивали их криком. Бросив флягу за ненужностью, Раэнэл, собравшись, рванулся с места, поднимаясь вверх по склону и помогая себе кончиками пальцев. Уклон шел резко вверх, поэтому идти прямо здесь было невозможно, и приходилось едва ли не ползти наверх. Раэнэл остановился, слизывая кровь с запыленных рассеченных камнями пальцев. Медлить было нельзя, но он уже просто физически не мог бежать. Он снова остановился, давая себе полминуты, а после, наклонившись, увидел своего брата, который, держа спину прямо, держал поводья одной рукой и ехал вторым.

- Да неужели. Какая честь мне оказана,  - тихо выдохнул Раэнэл и, поднявшись, снова рванулся по склону наверх, и когда добрался до самого конца, погоня, наконец-то,  настигла его. Крылатый устало подбежал к краю и резко остановился, балансируя руками, чтобы не рухнуть.  

Он ожидал, что с другой стороны тоже будет склон, по которому можно будет скатиться, пусть и с ушибами. А лошади по такому склону пройти не смогут, поэтому им придется обогнуть его, потеряв драгоценные минуты, и тогда Раэнэл сбросит с себя погоню и затеряется.

Но он ошибся. Дальше выступ просто обрывался, а внизу были серые, стального цвета камни в черную крапинку, и между них, серо-синей змеиной полоской протекала, шумя, быстрая река. 

Крылатый развернулся и отошел от края подальше, чтобы случайно не сорваться. Выпрямился и отступил от конных, глядя на них, устало и исподлобья, а затем со звоном вынул меч, готовый драться за свою жизнь. 

Кайо выехал на лошади, а затем спешился, глядя на своего брата. Он не узнавал его. Он помнил Раэнэла в дорогих, пусть и грубых одеждах, гордого, молчаливого, красивого и спокойного. Но этот мужчина был усталым, измотанным. Его одежды были старыми и с заплатками, а глаза – когда-то небесно-голубые и яркие теперь стали тусклыми, и пожалуй, безжизненными.

И теперь братья были так не похожи друг на друга. Раэнэл аккуратно собрал крылья и опустил меч.  Кайо приоткрыл губы, какое-то время, глядя на него, на его уставшие руки, с пальцами, стертыми в кровь. На запястья с черными темными следами. На лицо, где добавилось за полгода два новых рубца; на растрепанные волосы и старую поистертую одежду.

- Где мой сын? – спросил Бескрылый, сжимая зубы.

- Я не знаю, - коротко ответил Раэнэл.

- Ты лжешь мне!

- Нет, - устало ответил Раэнэл, чувствуя, как успокаивается дыхание, - я понятия не имею, где он сейчас. И очень рад этому. Пытать меня ты не станешь.

- Уже наплевать, - прошептал Кайо, зачем-то приподнимая ладонь и подходя ближе, – Когда я покончу с тобой, я найду его так же, как нашел тебя. Это просто. Пожалуй, даже слишком.

- Кстати, как? Как ты меня нашел? – Раэнэл сощурился и пошел по кругу, сохраняя между собой и братом приличное расстояние и краем глаза следя за конными воинами, которых Кайо взял в качестве поддержки. – Неужели Суклиазар написал тебе письмо и так подвел меня за то, что я отказал ему в просьбе? 

- Какой еще Суклиазар…

- Значит, не он, - усмехнулся Крылатый. – Так как же?

- С помощью магии,  разумеется, - Кайо сделал шаг навстречу, вынул меч из ножен. Раэнэл остался равнодушен к этому жесту.

- Маги бы не стали помогать тебе, даже если бы ты запытал их так же, как и меня.

- Они не стали, но у детей нет таких сил, чтобы  сопротивляться, - выдавил Кайо. Дышать ему стало тяжело. Из-за вины. Из-за совести, которая твердила ему, что все его поступки были ужасными. И сейчас, прямо здесь, пришло время признать это. Раэнэл приоткрыл белые губы.

- Скольких же мальчиков ты убил, - проговорил он тихо и зло, невольно от злости сжимая крепче рукоять оружия.  – Сколько крови маленьких невинных детей на твоих руках, Кайо? И все, чтобы добраться до меня и убить.

Впервые в жизни он почувствовал к родному брату такое неистовое омерзительное липкое отвращение. Впервые за всю свою жизнь, за все его ошибки. Даже когда понял, что крылья ему сломали по приказу Кайо, у него не было этого чувства. Была боль и обида, но не отвращение. Теперь же оно  липким густым отравленным медом прошло по телу, заставляя его напрячься, как пружину. Бескрылый молчал, чуть сгорбившись. Он распахнутыми глазами смотрел в этот спокойный, полный презрения взгляд, и чувствовал, как на него накатывает волна вины, от которой трясется все его внешне хрупкое тело. В горле образовался какой-то густой тупой ком, не позволивший ему сказать хоть слово.  Всадники, сопровождавшие его, безмолвно смотрели на них. Кайо стоял к ним спиной, и они не могли видеть его лица и той перемены, что творилась с ним.

- Раэнэл….

- Никогда не думал, что скажу это, - процедил Раэнэл, - но ты ничтожество, Кайо. Лишенная чувств, мерзопакостная тварь. Не из-за крыльев, нет. За них я тебя давно уже простил. А из-за того, на что ты пошел, чтобы добраться до меня. Из-за всех этих смертей. Ты был волен казнить верных мне людей, но ты мог бы их похоронить так, как у нас принято. Мог бы? Дети, Кайо…. Как после этого ты сбираешься смотреть в глаза Тээа, если ты убил таких же мальчиков, как он?

- Я их не убивал, - прошептал Бескрылый, от страха сводя вместе кончики пальцев. – Нет….

- Их убили по твоему приказу, - бросил Раэнэл резко. – Их кровь на твоих руках, и тебе от этого никуда не деться. Кто надоумил тебя?!