Страница 68 из 101
- Наблюдать за ними одно удовольствие, - ласково произнес Кару, прижимаясь плечом к горячему камню, наигрывая ласковую мелодию, чем-то напоминающую колыбельную. Ару сидела с братом на ночной вахте и поглядела на спящего Раэнэла, который лежал на спине, плотно закрыв глаза и подложив руку под голову. Он выглядел безмятежным, даже счастливым и умиротворенным. Его воин и парень, стянув длинные волосы, спали рядом с ним. Слишком тихой была эта ночь, так что невольно девушка оглядывалась по сторонам, настороженно высматривая что-то в темноте.
- Да кто нас может найти. Кто вообще ходит по такой местности, кроме нас, беглецов, - тихо рассмеялся менестрель, щипая две струны одновременно, и переставляя пальцы на лютне с лада на лад.
- Мы не единственные беглецы. Много кто может найти нас…. Мне не нравится эта тишина.
- А я думал, что ты под опекой Раэнэла перестала видеть врагов.
- Я никогда не перестану их видеть, Кару. Слишком болезненными были жизненные уроки. Но скажи мне вот что…. Что сказало тебе Древо Судьбы, там, на болоте? Ты счастливо улыбался, глядя на меня. Значит, это как-то связанно со мной, я уверена. Что ты видел? - тихо спросила она, глядя на потрепанное распластавшееся крыло Раэнэла, которым тот прикрывал Тээа. Кару отложил лютню и, сухо сломав несколько веток, подбросил их в потрескивающий танцующий огонь.
- Что мы все будем жить долго и счастливо. Прямо, как в сказке, которую нам когда-то читала покойная матушка.
- В сказках не лгут, а если и лгут, то явно лучше, чем ты, братец мой, - усмехнулась воительница. – Расскажи мне.
- Когда придет время, я обязательно тебе все расскажу. То, о чем я спрашивал, и какой ответ я получил. А может быть, к этому времени, ты и сама все поймешь, - ласково отозвался темноволосый песнопевец и, потянувшись, чмокнул сестру в сухую щеку, а после свернулся в клубок, закрывая глаза.
Ночь тянулась, как всегда, мучительно медленно для того, кто не спал. Ару заточила меч с двух сторон, не дала огню погаснуть дважды. Она не ощущала усталости, сказывался дневной сон, который она позволила себе на постоялом дворе в деревушке, пока все ходили и бродили, тратя деньги. Она глядела на спящего Раэнэла, на его безмятежное и спокойное лицо, и какая-то неведомее доселе теплота грела ее изнутри. С этим человеком теперь она чувствовала себя надежно, зная, что он никогда не бросит ее одну, какой бы сложной ни была ситуация. Бросится за ней в воду, или в огонь, как когда-то он уже сделал, в доме проклятого чародея. Он не подведет ее и не предаст.
Какое-то время она сидела, задумчиво глядя на тени на камне от пылающего костра, пока чужое шевеление не привлекло ее внимание, а чужое дыхание не заставило обернуться. Подскочив и выхватив длинный изогнутый меч, она громко и незамедлительно крикнула:
- Тревога!!!
Раэнэл поднялся мгновенно. Так, словно он и вовсе не спал. Кильватор и Тээа – тоже. А менестрель даже и не успел уснуть.
Окруживших их людей было не меньше десяти. Первым среагировал не Кильватор, и не Раэнэл, у которых было больше опыта и умений, а Тээа. Схватив за ногу человека, возвышавшегося над ним, Тээа нашарил осколок камня и, закричав, с силой ударил его по лбу, пробивая черепную кость, и скидывая с себя обмякший труп. На темную траву брызнули капли крови и осколки треснувшего черепа. Раэнэл, резко вскочив на ноги, со звоном вытащил меч из ножен, одним ударом едва ли не разрубая пополам человека, который двинулся к нему в одиночку. Мужчина в шлеме схватился за распоротый живот, из которого вываливались кишки, и лицом упал на траву, окропляя ее своей кровью. Раэнэл хладнокровно увернулся, сбил еще одного разбойника с ног, воткнул меч ему в спину так глубоко, что острие вышло из пробитой грудины. Ару, сражаясь как волчица, убила уже троих, вырезая каждого по одному. Еще двое набросились на Раэнэла, решив свалить его. Уберегая сына и сражаясь с двоими сразу, мужчина грубо ударил его по ноге и крикнул:
- Уходи!
- Отец!!!
- Уходи! Сейчас! – прорычал разъяренный Раэнэл. Наклонив голову, он пропустил стрелу над головой, услышал чей-то болезненный вскрик и звук тела, падающего на траву. Умелым движением он выбил оружие из рук противника, и, закрутившись, рубанул его наискосок по лицу. Мужчина упал замертво, выронив из рук свое оружие – лицо его было изрублено пополам. Тээа, глядя, как изящно пляшет сталь в руках Крылатого, неся смерть всем, кто подойдет слишком близко, и, боясь сейчас его ослушаться, начал поспешно отступать, а после развернулся и побежал, на бегу расстегивая плащ и расправляя белоснежные крылья.
Раэнэл выгнулся, одновременно уклоняясь от вражеского выпада и доставая нож, спрятанный в специальном креплении на сапоге. Подстроившись, он воткнул меч прямо в грудь мужчины, отпихнул его ногой и метнул нож в спину того, кто с мечом погнался за убегающим крылатым принцем. Нож, описав изящную дугу, попал прямо в затылок разбойнику, и тот, издав предсмертный крик, запутался в ногах и повалился на землю. Ару закричала, послышался звон падающего меча. Обернувшись, Раэнэл отскочил, отворачивая лицо от искр огня. Резкий свист плети и удар по плечу, рассек ему кожу, и кровь сразу же пропитала тонкую ткань одежды. От неожиданности и сильного удара, Раэнэл случайно запнулся то ли о камень, то ли о мертвый труп, и свалился на землю. Тот, кто навис над ним, замахнулся и, ударил его по руке жесткой плетью, распарывая кожу едва ли не до мяса. Раэнэл вскрикнул, чувствуя, как ладонь и рукоять меча заливается его же липкой кровью. Удар оглушил его.
Мужчина, ударивший его, схватил за ворот одежд и грубо поставил на ноги, начал связывать запястья жесткими ремнями, которые резали кожу. Чужие руки завозились по его телу, шаря, выворачивая карманы. Отодрали у него мешочек с последними золотыми монетками, вытащили дорогой пояс с кинжалом, а после повели к остальным и толкнули так, что он упал на колени. Ару обезоружили. Вскрикивая, воительница пыталась лягаться и кусаться, дергаясь в руках двух мужчин, которые приглушенно что-то рычали. Раэнэл отыскал глазами Кару. Менестрель стоял тихо и мирно, изредка пытаясь вытереть кровь с разбитой губы, и поморщился, когда ему заломили руки сильнее. Похоже, его единственного не ранили. Ару вырвалась, наступив одному из мужчин на пальцы пяткой, двинула локтем по зубам, но не успела сделать и двух шагов, как свистящий кнут обрушился на ее хрупкие плечи, рассекая их в кровь. Она снова упала, мужчины схватили ее за волосы, связали руки и бросили рядом с Раэнэлом, который, наконец, нашел взглядом лежащего на спине Кильватора.
Воин, тяжело дыша, лежал на земле с пробитым доспехом. Из груди у него торчала стрела с сероватым оперением, Когда Раэнэл снова дернулся к нему навстречу, кнут нашел его щеку. Мужчина скривился, пытаясь вытереть плечом густую кровь, струящуюся по скуле. Кильватор зарычал, попытался встать на ноги, но не смог. Разбойники усмехнулись, переглянулись между собой. Один из них встал над воином и, не глядя ему в лицо, вонзил острие меча прямо ему в грудь. Тот дернулся, повернув голову, и Раэнэл встретился с ним взглядом. Светло-голубые глаза его друга, невидные в свете пламени, постепенно угасали, теряли осмысленное выражение; лицо с приоткрытыми губами расслабилось. Раэнэла охватила яростная дрожь. Он снова дернулся, поднялся на ноги, отчего-то решив, что ярость поможет ему драться даже со связанными руками. Но его снова жестоко поставили на колени. Другой, встав перед ним, замахнулся и сильно ударил его кулаком по лицу. Правильно поставленный удар воина, так, чтобы не сломать лицевые кости, но причинить неимоверно отупляющую боль. Голова Раэнэла мотнулась в сторону, но он оправился, дернул головой, языком проверяя целостность передних зубов, а после брезгливо и презрительно сплюнул кровь со слюной прямо на ботинки тому, кто его ударил. Мужчина не стал ничего делать. Он отошел, присел возле остывающего огня. Раэнэл поднял взгляд. Начинало рассветать.
У этих разбойников не было лошадей, они были пешими. Не было ни знамен, ни гербов, ни каких-либо знаков, подтверждающих их служение тому или другому королевству. Все они были примерно одного возраста, но наверняка Раэнэл сказать не мог. Они были изгнанниками родных земель. Обездоленными, лишенными всяких милостей, еды и крова, и скитались, грабя, убивая, насилуя. У них не было домов, не было семье, не было чести. Они понимали лишь язык меча. И на нем они говорили он хорошо. Группка уцелевших людей набросились на их еду, едва ли не разводя драку за куски мяса, чем-то сейчас похожие на животных, не обращая внимания на связанных пленников. Раэнэл плечом стер кровь со щеки, приподнял руки и, сжав веревки зубами, попытался ослабить тугие узлы. Бесполезно.
Какое-то время на них никто не обращал внимания. Нижняя половина лица у Крылатого ныла, чтобы не сглатывать тошнотворную кровь, он снова и снова сплевывал ее на землю, стараясь ни на кого не смотреть, и лихорадочно соображая, как бы им выбраться из такой ситуации. Когда стало достаточно светло, старший из них, покопавшись у себя за пазухой, раскатал пожелтевший старый помятый свиток, явно откуда-то сорванный, и прочитал его. Затем его глаза округлились, и он жадно взглянул на Раэнэла.