Страница 52 из 76
- Ваня, мне только уроков верховой езды не хватает.
- Не смей меня так называть!
- А как? Ванна еще хуже, - я искренне веселилась.
- Меня зовут Ванесса.
- Очень уж чопорно для меня, простой девчонки из народа.
- Не строй из себя дурочку.
- А что мне делать, если я чувствую себя то героиней «Тысячи и одной ночи», то «Пигмалиона»? Что дальше? Моя неокрепшая психика может и не выдержать.
Ванесса закатывала глаза.
- Вот уж за что я не переживаю, так за это за твою психику, - фыркала она, но я чувствовала, что в последнее время она начала смягчаться, в ее отношении ко мне появились нотки сочувствия, хотя ее преданность Юрию была незыблема. Интересно, на чем же она строилась?
Из всей той жизни мне особенно запомнился один вечер. Были приглашены наши соседи, которые только приехали с заграничного отдыха: муж, Евгений Владимирович, крепкий лысеющий мужчина лет под пятьдесят, и его двадцатипятилетняя жена модельной внешности. Жену все называли Нонной. Не знаю, было ли это имя дано ей при рождении. У меня оно четко ассоциировалось с куклой из какой-то детской книжки.
Нонна имела татарские корни и, наверное, поэтому в ее внешности проглядывало что-то восточное. Она, видимо, этим очень гордилась, подчеркивала миндалевидный разрез глаз, потрясывала черными прямыми волосами и загадочно улыбалась, затягиваясь тонкой сигаретой. На меня и мой наряд она смотрела презрительно. Хотя большинство вещей из моего гардероба были произведены в Европе и были великолепно скроены, но по своим природным оттенкам резко отличались от ее ярких тряпок и, по-видимому, казались ей слишком уж непритязательными. Она сразу положила глаз на Юрия и откровенно с ним заигрывала, полностью игнорируя меня и своего мужа.
Муж, тем не менее, был мне тоже неприятен. Разговор шел о Виннице, где наш гость вел свой бизнес.
- Одного я не понимаю, народ у вас на улице звереет при виде русских, а мы с вами приятно проводим время, да и супругу ваша явно не украинка по национальности, - говорил Юрий. – К чему это?
- Что вы, Юрий, все это высокая политика. Быдло ведется на те идеи, что ему скармливают, и у нашей не самой богатой страны должен быть внешний враг, иначе как объяснить нашу нищету. А нам с вами, людям обеспеченным, нет разницы, какой мы национальности.
- Вот этого я не пойму. Какая национальность? Да вы тут все перемешались за годы Союза!
- Мы?
- Хорошо, я и моя семья тоже, - я мысленно улыбнулась, Юрий то уж точно ни в кем в Союзе не перемешивался. – Но это не меняет дела: какое национальное самосознание и гордость, зачем плодить ненависть к тем, с кем прожили в согласии столько лет и превращать свой народ в стадо?
- Никто их не превращал, они такие и были.
- Кто они? Разве вы не чувствуете себя частью своего народа?
- Не лукавьте, Юрий, и вы не чувствуете, вы только что проговорились. Этих людей толпы не исправишь и не спасешь. А что касается ненависти, то она будет разжигаться, пока это выгодно, а когда ситуация станет слишком опасной, умные люди уедут из страны.
- Не знаю, я всегда чувствовал выгоду и жил сообразно с ней, но зажигать огонь в своем поместье, это выше моего понимания!
После их ухода я спросила Юрия, зачем ему все эти ужины и приемы, зачем он общается со всеми этими людьми, на что он мне ответил, что так или иначе эти люди связаны с властью, и чтобы быть всегда в курсе, необходимо вращаться среди этих людей.
- Кроме всего прочего, детка, они элементарно очень богаты и нуждаются в моих услугах время от времени.
- И что? Тебе всерьез интересуют деньги? Мне казалось, что супергероев все земное перестает интересовать.
- Ты начиталась сказок, моя девочка. Всем хочется жить, причем жить хорошо, даже супергероям.
- Хорошо, это я, в принципе, понимаю. Но неужели ты не можешь получить то, что хочешь, не прибегая к этому?
- К чему конкретно?
- Ты же приглашаешь этих людей в дом, стараешься им угодить. Я была уверена, что ты выше всего этого.
- Кажется, ты разочарована?
- Не то чтобы очень. Просто это совсем тебе не подходит.
- Да, ты права, - его взгляд стал еще более холодным, - меня совершенно выводит из себя то, что я должен развлекать подобную публику. Но пока я обязан копить ресурсы. А способы, которые позволили бы мне развернуться, для меня закрыты, и ты знаешь почему.
- Так вот в чем дело. Опять это загадочное общество морфов. Согласись, сейчас ты на них еще более зол, чем в самом начале.
- Безусловно. Все, что я хочу, это жить так, как мне нравится, и только они стоят у меня на пути!
- Они же не трогают тебя сейчас.
- Нет, но это не жизнь. Я хочу управлять, а в итоге подчиняюсь. И кому? Этим убогим людишкам. Ты же видела их, этих, сегодняшних. Ни ума, ни таланта, ни силы. Им ничего не дорого, они не перед чем не чувствуют ответственности. И, тем не менее, у него есть власть, а у нее есть он, а, следовательно, деньги. И никто, слышишь, никто, не ограничивает их действия, чтобы они не творили! Я же связан по рукам и ногам.
- Ты глубоко заблуждаешься. Всех и всегда что-то ограничивает. Ты намного более свободен, как минимум, тебе дано больше времени, и ты знаешь об этом, но почему-то упиваешься жалостью к себе. Но почему тебя так возмутил тот факт, что этот господин открестился от своего народа. Неужели ты еще не настолько циничен, чтобы возмущаться подобными вещами?
- Понимаешь, как бы далеко мы ни ушли от людей, никто из нас, морфов, не готов жить в выжженной пустыне, а подобные типы приближают такие времена. Я собираюсь жить долго, поэтому меня волнует эта тема.
- И только-то? Я думаю, что есть и еще причины. В твое понимание силы входит и покровительство своему народу, в тебе осталось нечто феодальное, рыцарское.