Страница 3 из 5
- Знаю, тятя! Чай ученый!
Ярош по-кошачьи взбирается наверх, останавливается на высоте отцовского пояса.
- Гляди.
Ярош снизу вверх внимательно разглядывает шишку-матрешку.
- Ну-у. Понял что я сделал?
- Да, тятя. А для чего?
- Ага. Ну, гляди дале. - Наклонившись, Пивень рукой разворачивает голову сына в сторону завалов. - Че там видишь?
Привыкнув к полумраку, внутри засеки, Ярош различает самострел, направленный в их сторону. Самострел не взведен. Он непривычно маленький - в треть боевого лука.
- Понял, батя! - восклицает сын. - Ты насторожишь его на шишку, да!?
- Ну, да. А шишка для следопыта. Токо вот насторожка для следопыта должна быть тонкая. О-ох тонкая! Это тебе не козла стрелить!
Пивень спускается вниз.
- Перво-наперво надо его завлечь. Да?
Ярош кивает.
- А как?
Сын пожимает плечами.
- А вот как!
Пивень достает из-за пазухи ожерелье, увешанное когтями, снимает его с шеи и одним из когтей - медвежьим - царапает ствол с противоположной стороны тропы.
- Что это на охотничьем языке значит?
- Ежли рядом медвежьего следа нету, значит - опасность. Самострел тама, или яма ловчая какая рядом есть.
- Верно мыслишь, сынок! И чё он будет делать, как такое увидит?
- Ну, жилу от насторожки будет искать. Или самострел тама. Ежли не найдет - яму.
- Голова, голова, сынок! А смотри сюды внутрь.
Ярош всматривается в полумрак засеки и различает большой самострел. Он тоже незаряженный.
- А теперь иди сюды, - Пивень подводит сына к противоположной стороне - там где малый самострел и гроздья хмеля. - Смотри тута. - Он подталкивает его к небольшой прогалине. Приглядевшись, сын видит в двух шагах от себя средней толщины осину. На уровне его глаз в ней просверлена круглая сквозная дыра. Внизу из-за ствола торчит оперение стрелы. Пивень отстраняет сына, протискивается внутрь и вытаскивает стрелу. Стрела несуразно длинная и без боевого наконечника. Просто оструганное острие с еле обозначенной насечкой у навершия.
- А я, тятя, таких стрел и не видел!
- А и не увидишь, ежли сам не сделаешь.
Пивень проталкивает стрелу в дыру. - Ну, - оборачивается к сыну. - Понял че к чему?
- Не-е, не понял, тятя!
- А зайца на что в руках держишь?
Мальчик смотрит на зайца. Пожимает плечами.
- Ну, ладно, - Пивень с силой выдергивает стрелу из дыры и протискивается обратно на тропу. - Зайца давай.
С зайцем и стрелой он протискивается обратно. Прижав убитое животное к стволу, он протыкает его стрелой; и стрелу, уже вместе с зайцем, вставляет в дыру. - А щас, Ярко, понял? - оборачивается он.
Сын напряженно думает.
- Ну дырку на что я просверлил? А-а? А наверху там у нас что?
Сын открывает рот, хлопает глазами. - А стрела прям сквозь осину торчит, да?
- Конечно.
Рот сына растягивается в победной улыбке. - Понял, тятя, понял! С той стороны на конце стрелы петля будет от верхнего самострела!
- Верно, сынок! И че?
- Ну и че. Он как пустой самострел увидит, начнет стрелу искать и зайца увидит. И захочет добычу снять...
- А ежли зайца зверь пожрет?
- А он стрелу все одно захочет посмотреть! Как же не захочет. А может он хозяина знает или еще чего.
- Верно, Ярко, что б охотник да стрелу не выдернул и не поглядел, такого ввек не бывает! Да-а, вот так... Ну а далее понятно че будет... - заканчивает Пивень задумчиво. Помолчав, он спрашивает. - А че нам сделать потом надо не забыть?
- Следы свои замести. Веточки и листья надломленные убрать. Травы не оставить примятой, - радостно тараторит сын.
- Хорошо, Ярко. Ну, давай дело доделаем, да уж и пойдем. А то князь, небось, гневается.
…Когда до выхода из засеки остается всего ничего, Пивень останавливается у ручья. - А вот сюды гляди. - Он показывает вправо, в непролазнуй кустарник, откуда вытекает ручей, пересекающий их путь. За кустарником возвышается привычная стена поваленных деревьев. Пивень боком протискивается меж кустов, сын вслед за ним. За стеной кустов обнаруживается что-то вроде туннеля в человеческий рост высотой, сводом которому служат поваленные деревья.
- Здорово, батя! - зачарованно восклицает сын.
- Эт знаешь, как отнорок в барсучьей норе.
- Ага.
- Так, на всякий случай. Ежли по нему пойдешь, сбоку от главного входа выйдешь.
- А можно, тятя, я по нему выйду.
- Ну, выйди, че ж. Там и встренемся. Ток ты так, из хода наружу не вылетай сильно. Осмотрися: че да как.
- Ага. А че так, тятя?
- Ну, ты ж охотник. Ты дичину первый должон учуять. А потом уж она тебя. Когда на твоей стреле будет.
- А-а!
- Вот и не выдавай себя раньше сроку...
Пивень возвращается назад. Он стоит некоторое время, прислушивается.
- Че т тихо так. Как сгинули все.
Ярош весело несется вдоль ручья по сумрачному тоннелю, перепрыгивая через редкие пеньки. Вот впереди стена кустарника. Ясно что здесь где-то выход. Он останавливается. Вот и узкий проход. Бочком бочком он протискивается к свету. Сквозь кустарник видно, как что-то маячит впереди. Кто-то из княжьих слуг, видать. Ярош бесшумно выходит из кустарника.
Невдалеке от него - чубатый дружинник. Он склонился над чем-то. В руках у него окровавленный нож. Поначалу Ярош думает, что тот свежует кабана. Но когда его взгляд фокусируется на том, что внизу, ноги его начинают мелко-мелко трястись, а к горлу подкатывает тошнота. Под дружинником лежит тот посадский, что поймал отцу зайца. Кафтан его распахнут, рубаха от горла до пояса в крови. Ярош с шорохом, почти падая, отступает назад. Дружинник поднимает голову. Он тяжело дышит, глаза у него пьяные.