Хорошие люди

Когда пульс пришел в норму, дыхание восстановилось, и вернувшаяся с юга организма кровь вновь прилила к голове, Саша понял, что сделал нечто ужасное. Потому что Настя хихикала. Он пытался понять, где накосячил, но прозрение не наступало. Давненько воздерживался. После Тани у него никого не было. Да и секс с Некрасовой он смутно помнил, так как был пьян. А с Настей вроде бы все получилось лучше некуда. И ей было хорошо. Кажется. Но противное девчачье хихиканье портило посторгазменное блаженство, заставляя нервничать.

Решив применить свою любимую тактику: лучшая оборона - это нападение; Геллер приподнялся на локте, сдвинул брови, смело взглянул на веселящуюся Настю.

- Ты в курсе, что все эти смехуечки не к месту?

- А что тут к месту?

- Восторги, поцелуи, просьбы повторить еще раз. А может и не раз.

- Это было великолепно, - Настя сладко поцеловала его в губы, - Я не против повторить. Но...

Геллер было разомлел, но снова нахмурился.

- Но? - переспросил он.

Настя еще раз хихикнула и наконец выдала:

- Какой-то ты неправильный еврей, Саш.

- О, боже, - он свалился на подушку, закрыв лицо руками, пытаясь подавить смех.

Не вышло. Теперь и Геллер глупо хихикал и никак не мог остановиться. Настала Настина очередь требовать объяснений. Она изо всех сил потянула Сашу за руки, заставляя открыть лицо.

- Ну правда, скажи. Как так? Я думала вас всех... того самого.

- Обрезают? - фыркнул Саша сквозь смех.

- Ага.

- Значит ты со мной только ради обрезания переспала? Я оскорблен в лучших чувствах. Что за девчонки пошли? Ну ладно за цветы раньше давали и пару коктейлей. Но из любопытства - кошмар какой. Куда мир катится? - сокрушался он, продолжая посмеиваться, - Ты, конечно, прости, что не оправдал надежд. Надо было заранее уточнять, идет ли обрезание в комплекте.

- Дурак.

Настя закрыла ему рот поцелуем. Саша запустил пальцы в ее волосы, расслабился. Кажется, он все сделал правильно.

- Все-таки - почему? - снова спросила Сокол.

Геллер застонал.

- Скажи, скажи-и-и, - ныла она, тыкая его пальцем под ребра.

- Прекрати, - хохотал Саша, - Это не честно. Ладно, скажу. Мама не разрешила.

Настя оставила в покое его щекотные места, села, убрала волосы с лица. Она была одно сплошное любопытство. Геллеру льстил этот интерес.

- Почему не разрешила? Я думала у иудеев так принято.

Саша закатил глаза.

- Насть, я такой же иудей, как ты монашка.

Сокол попыталась оскорбиться его насмешкой, но, прикрытая одними волосами, слишком счастливая после секса, она уж точно не тянула на невесту Христа. Поэтому картинно надулась, разочарованно простонала.

- Ну вот. А мне как раз не хватало в коллекцию иудея и буддиста.

- Сочувствую твоему горю, - хохотнул Геллер, - в следующий раз повезет.

- Обязательно, - мстительно огрызнулась Сокол.

Она снова попыталась надуться, но любопытство было сильнее, и Настя спросила:

- Серьезно, Саш.  Ты же говорил, что еврей.

- Я говорил, что фамилия еврейская, - поправил он, - Отец у меня чистокровный, а мама русская.

- Наверно со стороны отца все возмущались? Расскажи.

- Тебе интересно? Серьезно?

- Очень.

Геллер удивился, но виду не подал. Никогда он еще не рассказывал о родителях в такой интимной обстановке. С Настей вообще все было странновато. И пожалуй, Саше это нравилось. Он набрал воздуха в грудь, чтобы кратко изложить историю семьи.

- Папины родители были резко против его отношений с мамой. Не скажу, что они очень религиозны, но пунктик имелся. Хотели еврейскую девочку себе в невестки. Отец пытался настаивать на своем, пока учился и зависел от них. Но не вышло. В итоге, он после института распределился на Север, забрал маму с собой. Они поженились прямо перед отъездом. Меня родили в Норильске. Папа вроде заикнулся, мол традиция и надо бы договориться с врачами, но мама заявила, что это варварство, категорически запретила. Так что вот такой я неправильный еврей. Да и еврей только наполовину. Разочарована?

Настя отрицательно покачала головой. Она слушала его, открыв рот, почти не моргала.

- Ты книги писать не пробовал? Так интересно рассказываешь.

Геллер рассмеялся.

- Я же в журнале работаю. Бывает, пописываю кое-что и сейчас. Пожалуй, реже, чем хотелось бы. Волокиты бумажной много.

- Ох, да, - закивала Настя, - Я забываю все время. Ты ведь большой начальник.

- Просто сам себе хозяин, - скромно поправил Саша.

Он отвел волосы назад, чтобы полюбоваться голыми плечами, ласково погладил ее по лицу. Настя потерлась щекой о его ладонь. Самое время было продолжить ласки, но Геллер отложил это на потом. Его тоже душило любопытство. Он не мог не спросить.

- Расскажешь, что случилось?

Настя тут же потупилась. От веселья не осталось и следа, она отстранилась. Саша придвинулся ближе, не позволяя ей закрыться.

- Насть, - позвал он.

Она вздохнула, прижалась к нему, заговорила:

- Если не скажу, ты будешь считать меня стервой или шлюхой. А если скажу, то...

- То что?

- Это все очень некрасиво по отношению к тебе. И вообще...

- Сомневаюсь.

- Не надо меня оправдывать.

- Может, тогда уже скажешь?

Сокол запрокинула голову, смело посмотрела на него. Словно честная ведьма на палача перед казнью.

- Я собиралась провести этот вечер с... со своим другом. Но в итоге, мы расстались.

- Из-за чего?

Геллер понятия не имел, зачем спросил ее об этом. Вполне удовлетворил сам факт. Но еще и порадовал, хотя Насте было плохо. Во всяком случае до того, как он пришел. Саше было немного стыдно за свою дебильную радость, поэтому он попытался разговорить ее. Возможно, высказав все, станет легче.