Страница 39 из 91
Ему было плевать, если ее нет дома. Цветы в таком случае достоят и до завтра. Не волновало, что она может отмечать дома с бойфрендом в интимной обстановке. Друзей он тем более не боялся.
- Поздравлю и все, - твердо решил Саша.
Он вылез из машины, удачно проскользнул в открытую дверь подъезда. Перескакивая через три ступеньки, Геллер вбежал на третий этаж, нажал кнопку звонка. Открыли почти сразу.
Настя увидев охапку роз, попятилась. Саша, пользуясь ее отступлением, вошел в квартиру, прикрыл за собой дверь.
- Знаю, приперся, хотя ты не звала. Но… - он переступил с ноги на ноги, - с днем рождения.
Настя приняла букет, поднесла цветы к лицу, жадно вдохнула запах. За эти секунды Саша отметил, что ее лицо не тронуто косметикой, а вместо нарядного платья на девушке простая линялая майка и вытянутые домашние шортики. Настя подняла на него глаза, которые были красными от слез. В ее взгляде была и боль, и разочарование, но их в один миг сменили удивление, радость, тепло. Геллеру показалось, что мелькнуло что-то еще, но он не смел верить.
А Настя положила букет на пуфик, шагнула к нему, улыбнулась. Саша не мог сдержать ответной улыбки. После вчерашней нервотрёпки ее радость была глотком свежего воздуха, дождем в пустыне. Лучшего он не желал. На большее даже надеяться не смел. Геллер был готов уйти с тем, что обрел, но у именинницы имелись иные планы. Она сделала еще шаг навстречу, сокращая расстояние между ними, схватила Сашу за майку, заставляя нагнуться.
- Ты, - выдохнула Настя ему в рот, - Ты хоть знаешь..?
Она не договорила, прижалась своими губами к его, целуя крепко, отчаянно. Саша сжал ее тонкую талию, прижимая к себе, отвечая на поцелуй, углубляя его.
В один миг все правила и догмы потеряли смысл. Они растворились в сладости поцелуев, нежности объятий, непреодолимой потребности быть ближе друг к другу.
- Саша, Сашенька, - шептала Настя, утягивая его в комнату, - Я не могу больше. Ты нужен мне. Так нужен…
Он следовал за ней молча, сцеловывая с мягких губ свое имя, боясь спугнуть словами ее страсть и решимость. К счастью, очень скоро он понял что зря боится. Настины руки скользнули под его майку, потянули наверх, избавляя гостя от одежды. Ткань закрыла глаза, а когда он прозрел, то совершенно четко увидел в Настином взгляде то, чего так долго ждал: обещание, желание, взаимность.
- Пожалуйста… Пожалуйста, - просила она, покрывая поцелуями его плечи, шею грудь.
Саша не мог понять, чего она просит. От поцелуев мысли путались, разум помутнел. Но он все еще помнил ту ночь в машине, когда она просила его остановиться на самом интересном месте. Обжегшись на молоке, Геллер был обречен дуть на воду?
- Что? – выдохнул он, - Мне остановиться? Скажи сейчас, потому что потом я уже не смогу.
Настя замерла, медленно отодвинулась от него. Саша был готов зажмуриться, чтобы не видеть на ее лице виноватого выражения и растерянности. Он не стал, конечно. И не зря. Потому что Настя смотрела на него, хитро прищурившись.
- Ты еще можешь остановиться? Серьезно? – спросила она.
- Да, - выдохнул Геллер.
- А я вот уже нет.
Саше так понравился ее ответ, что он и себе разрешил не останавливаться, не сдерживаться. Осмелев, Геллер дал волю рукам, губам. Смакуя каждый сантиметр оголенной кожи, он медленно раздевал Настю. А она напротив торопилась, подгоняла его, отступая к кровати.
Сто миллионов раз Геллер представлял, как уложит ее на матрас, нависнет сверху, будет смотреть и целовать, целовать и смотреть. Но в реальности все оказалось еще лучше. Острота ощущений, сладкая музыка стонов и горячий жар дыхания. Единственное, что немного смущало - ее худоба. Саше казалось, что она и так переборщила с сушкой, а ведь впереди еще месяц диеты, которая будет становиться все строже. И изматывающие тренировки.
Геллер отогнал эти мысли, не желая думать ни о чем, кроме удовольствия. В конце концов, это все равно его Настя. Красивая, милая, веселая, желанная, очень упрямая. Он не одобрял ее страсти к Бикини, но уважал за упорство, стремление к цели. Любить ее тело он мог в любом виде, ведь внутри жила такая чистая, прекрасная душа.
Саша по сто раз зацеловывал каждую клеточку ее тела, водил губами, руками, тщательно изучая наиболее чувствительные к его ласкам зоны. Он так желал ее, столько ждал именно этого: согласия, покорности, взаимности. Но получив все, Геллер не смел взять самое главное. Он понимал, что все кончится очень быстро. И даже болезненная, почти нестерпимая потребность и сладость кульминации не были достаточной причиной, чтобы наконец дать волю инстинктам.
Сашу трясло, но он продолжал изводить себя и ее. Пока Настя не начала умолять.
- Сашенька, я не могу больше. Прошу тебя.
Она толкнулась бедрами ему навстречу, обняла ногами за пояс, зашептала:
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Хороший мой, милый...
Разве он мог отказать, игнорировать? Когда она так просила, так ласково звала его по имени, хорошим. Отпустив все свои страхи, неуверенность и осторожность, Геллер дал то, чего она просила.
Звонкий крик взлетел к потолку. Настя выгнулась дугой в его руках. Замерла. Саша тоже не двигался, завис над ней.
- Девочка моя, - прохрипел он, - все хорошо? Я не...?
- Нет, нет, - поспешила заверить его Настя, - Хорошо, все хорошо. Еще.
После этой просьбы Саша мало что помнил. Он не думал, не соображал, не реагировал ни на что. Только слушал ее стоны, которые срывались в крик, побуждали не сбавлять обороты. Только рычал, когда она царапала его спину. Только целовал, почти кусая любимые губы. Он старался продлить эту сладкую агонию, тянул, откладывал, как мог. Но когда Настя забилась в его руках, вся сжалась и замерла, выдержка кончилась. Он расслабился и поспешил за ней в рай.