Страница 4 из 31
– Да, какой ты враг, Агния?! – он провел рукой по ее лбу, отодвинув ниспадавшие на глаза волосы, и посмотрел на женщину уже без гнева, а как-то печально-снисходительно. – Нет ничего эстетичного в том, что это хрупкое, изнеженное, белое тело будет корчиться от невыразимой муки, когда его станут колоть, рубить, пилить, жечь, кромсать…
Агния вздрогнула. Она вдруг живо представила то, о чем успела на минуту забыть.
– Марсий, – прошептала она с замиранием сердца, – я верю в твою добрую волю, потому что мне не во что больше верить в этом мире. Ты сам знаешь, что такое страдание. Но ты достаточно великодушен, чтобы не мстить. Верю, ты спасешь меня, Марсий Аресский.
Он вдруг расхохотался.
– Если б мне еще вчера кто-нибудь сказал, что я стану спасать Агнию Афродитскую, я бы счел это бредом.
– Ты спасешь меня, – повторила она.
– Не знаю, Агния, не знаю, – и он снова взглянул на нее с игривой злостью.
И тут вдруг, словно гром среди ясного неба за дверью раздался резкий неприятный голос:
– Гражданин Марсий Аресский, именем революции, откройте! По нашим сведениям, объявленная в розыск враг эротпольского народа Агния Афродитская скрылась за воротами вашего дома.
Бедняжку Агнию пронзил ледяной ужас, словно в двух шагах от нее разверзся Тартар. Не помня себя, она упала на колени перед Марсием и прижалась пересохшими устами к его смуглой, шершавой руке.
– Что за нелепая идея – искать ее у меня?! – уверенно воскликнул Марсий. – Уж, уверяю вас, я бы не упустил эту стерву, окажись она здесь.
Послышались неохотно удаляющиеся шаги.
– Ты спас меня, Марсий! – прошептала Агния в экстатическом восторге. – Я знала, что ты меня спасешь!
– Я еще не решил, что делать с тобой, – проговорил Марсий с лукавой усмешкой.
Он снова в жестоком любопытстве заглянул в ее испуганные глаза.
– Не верю, что ты так жесток! – воскликнула она. – Чего ты еще хочешь, Марсий? Какого триумфа жаждешь? Ты видел своего врага у своих ног. Так к чему его дольше мучить? Ты можешь сделать из меня рабыню и каждый день наслаждаться моим унижением. Неужели тебе этого мало?!
– Сама-то ты признаешь себя моей рабыней? – неожиданно спросил он.
– Как не признавать очевидного? Я вся в твоих руках. Разумеется, я – твоя рабыня. Это так же очевидно, как то, что Купидон – сын Афродиты.
Марсий вдруг снова посмотрел на Агнию, как на призрак.
– Я все еще не верю. Живая Агния Афродитская! Вот она – передо мной, в моих руках! А когда-то ты казалась мне таким далеким, недосягаемым, почти нереальным существом из другого мира. Облаченная в ослепительно-белую столу, ты словно олимпийская богиня, счастливая и беззаботная, проезжала в золоченой колеснице, запряженной четверкой белоснежных коней, мимо поля, где мы, обливаясь едким потом, медленно умирали. За все эти годы ты лишь один единственный раз удостоила меня взгляда. И вот теперь я могу прикоснуться к тебе. И я убеждаюсь в том, что ты – вовсе не богиня, а живая женщина из плоти и крови.
В его темно-сизых глазах блеснули вдруг огоньки некоей новой, не выявлявшей себя доселе, страсти. Это уже не было ни гневом, ни презрением. И в ту минуту Агния поняла, что Марсий ни на миг не мог искренно считать ее уродкой при всей его ненависти и при всем презрении к бывшей эксплуататорше.
Марсий провел рукой по ее груди. Сперва он сделал это как-то неуверенно. Он словно опасался, что призрак все еще может растаять в его руках. Затем резко схватил зеленоволосую женщину, поднял на руки и понес в дом.
– Ха! Агния Афродитская! Зеленоволосая богиня! Безумная любовница! Прекрасная даже в нищете, унижении и некрасивости! Мечта всех мужчин ойкумены! Ты – моя рабыня, моя собственность! Ты – моя!
– Ты рабыня? – спросил Марсий уже в доме. – Таково твое мнение?
Агния, не отрывая взгляда от его завораживающих своей властью глубоких глаз, подобных сизой грозовой туче, кивнула. Мужчина не сильно отхлестал ее по щекам. Затем поднес руку к ее губам. Женщина, все еще не отрывая испуганного взгляда, догадалась поцеловать руку господина.
– У рабыни не может быть своего мнения! – продолжал он. – Поняла, тварь?!
Агния снова испуганно закивала, без возражений отозвавшись на слово «тварь». Марсий довольно усмехнулся и продолжил:
– Рабыня может лишь подчиняться или умолять. Так вот, взять ли тебя в рабство, решу я сам. А ты, как я понял, умоляешь меня об этом? Так ведь, тварь?
– Да, господин, – поспешно ответила она.
Он сделал ей знак ждать, вышел из вестибюля и через минуту вернулся с кожаным ошейником в руках. Агния недоуменно оглядела этот предмет. Неужели она опустится до такого позора?
– Жаждешь ли ты как воздуха ярма рабыни? – спросил он, словно не замечая ее взгляда.