Страница 16 из 31
Так подбадривал себя Марсий, искоса бросая взгляды на черный столб и ухмыляющихся палачей. Те игриво размахивали свистящими в воздухе плетьми. «Лучше пока не смотреть», – сказал себе Марсий.
Больше всего он боялся унизиться перед этой огромной толпой, а главное – перед своим врагом Ульторием Авторитарием. От мысли, что он, Марсий Аресский, станет кричать и просить пощады, у него холодело внутри. Даже страх перед физической болью отступал на второй план. Гордость была сильнее всех прочих страстей. Она вдруг вскипела, взыграла в душе, не оставляя места всем прочим чувствам и желаниям. Когда стражники подвели Марсия к черному столбу, приговоренный был охвачен одной этой игривой гордостью.
Руки Марсия приковали так, что он обхватил ими столб. Спина оказалась открытой для ударов. Два палача стали с двух сторон. Они медлили.
«Ну, что же они не начинают? – раздражался приговоренный. – Само это ожидание невыносимо!»
Вдруг он вздрогнул, что-то ощутив. Но это была лишь бабочка, севшая ему на спину.
Палачи понимали, что предвкушение пытки тяжелее самой пытки.
Но вот один из палачей взмахнул плетью-скорпионом. Пять острых как шипы металлических наконечников просвистели в воздухе и обрушились на обнаженную спину. Марсий не мог видеть, как хлынула ярко-алая кровь от врезавшихся в кожу наконечников. Он лишь вздрогнул от пронизавшей все тело огненной боли.
«Нет, нет, это не может быть сильнее меня, – шептал он, сжимая зубы. – Что бы они не сделали со мной, они не услышат моего крика».
Меж тем палачи принялись «работать» изо всех сил. Размахивались с плеча. Вот уже у них самих стал пробивал пот. Удары справа чередовались ударами слева.
Иной раз палачи ухищрялись ударить по самым нежным местам между ног. Даже на фоне непрерывной боли это было особенно мучительно.
Скоро вся спина Марсия превратилась в кровавое месиво. Наконечники рвали его живую плоть. Вот уже снаружи показались кости.
Марсий к этому времени уже не ощущал боли. Чувствовал лишь что-то монотонно шумевшее в ушах и сквозь пелену, застилавшую сознание, глухой голос внутри: «Нет, нет, это не может быть сильнее меня». Но он сам уже не понимал смысла этих слов. Теперь он видел себя летящим над цветущим лугом. Уже не было страшной площади и лишенной разума толпы. А был солнечный день и бескрайнее ясное небо.
Это видение прервал дикий крик знакомого женского голоса:
– О, Марсий! Мой Марсий!!
Все время экзекуции Марсия Агния то стонала, то чуть слышно вскрикивала. По щекам ее текли слезы. Взгляд был вперен в центр площади. Ничто другое не существовало. Агния словно на собственной коже чувствовала каждый удар. Наконец, из груди Агнии вырвался дикий крик отчаяния.
Марсия он на минуту привел в себя. «Проклятие! – подумал уже не ощущавший боли мужчина. – Агния видит, что меня секут, как последнего раба! Она видит лишь мой позор, но не замечает моей победы».
Почему-то напоследок мысли в голове Марсия сделались на редкость отчетливыми.
В следующую минуту с чувством ненависти к любовнице страдалец потерял сознание.
Когда Марсия окатили ведром воды, он лишь часто заморгал глазами. Несчастный уже не понимал, кто он и где находится. Из всей реальности воспринял лишь яркий слепящий свет. Затем снова уронил отяжелевшую голову и впал в забытье.
Агнии подумалось самое страшное, чего она не могла выговорить.
– Он жив?! – испуганно спросила она, сама не зная, у кого. Ведь для нее в ту минуту никто не существовал, кроме возлюбленного.
– Марсий – здоровый мужчина, – ответил кентавр. – Он еще всех здесь переживет. Думаю, это кровопускание ему не особо повредит. А вот ты, дорогуша, как себя чувствуешь?
– Я? – удивилась Агния. – А что я?
– Похоже, от вида страданий своего любовника ты испытала оргазм.
Агния глупо захихикала.
– А ты не допускаешь возможности, что я описалась от страха?
– Ты не из пугливых, – возразил кентавр. – К тому же я спиной, на которой ты сидишь, отлично чувствую, что с тобой произошло. Любая сильная страсть, будь то гнев, страх, жалость или восхищение чьим-то мужеством пробуждает всегда дремлющие в тебе силы эроса. Из глаз твоих сочатся горячие слезы, а из лона – другие соки. Позволь же себе наслаждаться этим.
– Нет, нет! – воскликнула женщина. – Не считай меня таким исчадием Аида! Я вовсе не хочу наслаждаться страданием любимого человека!
– Ты наслаждалась зрелищем его стойкости и непобедимости.
– Я страдала вместе с Марсием!
– Страдание граничит с наслаждением.
Агния еще громче рассмеялась.
– Какой ты проницательный! – сказала она. – Будь ты человеком, мог бы стать превосходным любовником.