Страница 61 из 186
ты сердцу стал роднее брата, только им, прошу, не будь!
Я за тебя молиться стану, и руку протянув к тебе,
сквозь бури, штормы, ураганы, не заблудился, чтоб во тьме.
Я за тебя молиться стану, услышьте меня небеса!
В какой стране и где, не знаю…
Я за тебя молиться стану, услышьте меня небеса!
Всем естеством я к вам взываю, ты береги его, земля…»
…
Я резко открыл глаза, выталкивая из своих лёгких остатки воздуха вместе с речной грязной водой. Сжав руку утопшего человека, собрав все силы, я двинул ногами, быстрее и быстрее, помогая себе свободной рукой, сверля глазами такой далёкий клочок, отсюда бесцветного, неба.
«Я за тебя молиться стану….»
Поверхность воды становилась всё ближе, небо уже приобрело свои привычные голубые цвета, лёгкие уже не жгло (наверное, я привык), я боролся. Я боролся.
- Аах! – судорожный, не то всхлип, не то стон, не то радостный полу крик вырвался из моего, сдавленного мышцами, горла.
Я победил. Я дышал.
«Я за тебя молиться стану…»
Гребя одной рукой, я направился к бетонной пристани, стараясь поддерживать наплаву и свою невольную попутчицу. Совсем чуть-чуть, ещё немного… Ваша надежда не будет напрасной!
- Фуф! – издав устало-радостный звук, я выбрался на сушу и упал на спину, тяжело и громко дыша.
Воспалённые водой лёгкие широко раздувались, врезаясь в мои рёбра, но мне было всё равно на эту боль. Я дышал и это главное.
Переведя дыхание, я вспомнил про того человека, что я спасал. Бегло осмотрев девушку (а это оказалось именно девушка, чего я раньше не разглядел), я положил её на спину и стал судорожно думать, что делать?
Хотелось было сказать заклинание исцеления, но, подняв руки, я тут же их опустил – таких заклинаний в моей голове не было, и быть не могло. В моём мире умирающих не спасают. И, казалось бы, я должен был поступить так же и не противиться провидению, но я не мог. Почему – не знал. Но не мог.
Склонившись над бездыханным телом, я придумывал, что делать. Она не дышит… Как это можно исправить? Ей нужен кислород, но как я могу его ей дать?
А бьётся ли у неё сердце? Припав к её груди ухом, я стал прислушиваться. Удары, пусть глухие и редкие, но были, это обрадовало меня. Она жива!
- Искусственное дыхание! – каркнул Карлион, приземляясь рядом. – Ей нужно искусственное дыхание!
- Как это? Ты умеешь? – капли стекали с моих волос и попадали в глаза, режа их.
- Я знаю, но я не могу – у меня клюв!
- Что же делать… - я перевёл растерянный взгляд на умирающую на моих руках девушку.
«Я за тебя молиться стану, за то, чтобы ты победил…»
- Я тебе расскажу! Слушай! – ворон подошёл ближе. – Зажимай ей одной рукой нос. Чего ждёшь? Давай!
Я послушно аккуратно зажал двумя пальцами ей нос, ожидая дальнейших указаний.
- Открой ей рот. – я послушался и выполнил действие. – Проверь, нет ли у неё в горле ила, водорослей, прочего мусора.
Заглянув, по возможности, в горло девушке, я убедился, что там чисто.
- Чисто.
- Запрокинь ей голову. Вот незадача… Ей нужно что-то подложить под шею, чтобы проще было.
Я огляделся вокруг, в поисках чего-нибудь подходящего.
- Давай, я лягу ей под шею. – предложил Карлион.
- А она тебя не раздавит? – забеспокоился я.
- Вороны гораздо крепче и мускулистей, чем многие полагают. Подними ей голову.
Когда я исполнил поручение, Карлион подлез ей под шею и лёг на каменную пристань, застывая.
- Опускай.
Когда всё было подготовлено, Карлион вскомандовал:
- Держи её нос зажатым и вдохни в её рот воздух.
- Как?
- Набери в лёгкие воздуха, прижмись к её рту и выдыхай.
Хоть действия и показались мне странными, но, если для спасения жизни они необходимы, значит, так надо.
Бегло взглянув на неподвижное лицо, я закрыл глаза и прижался к раскрытому рту девушки, выдыхая в него весь воздух, что был в моих лёгких.
- Не перестарайся, у женщин объём лёгких меньше, чем у мужчин.
- Что дальше? – поднявшись, спросил я.
- Жди десять секунд и повторяй.
Когда я повторил это действие с выдыханием воздуха пятнадцать раз, девушка вздрогнула, захрипела и, резко перевернувшись на бок, выплюнула воду, а после и содержимое желудка.
- Всё идёт, как надо. – поспешил меня успокоить Карлион. – Ой, мне ж молчать надо!