Страница 137 из 140
Два года спустя…
Новогодняя ночь это пора чудес и романтики, веры в сказку и исполнения желаний. Укрытый пушистым снегом город радостно сверкал яркими огнями, а шумная толпа прохожих не желала расходиться по домам, не смотря на трескучий мороз и внезапно начавшийся снегопад. Они запускали салют и фейерверки, горланили новогодние песни и кричалки, дружно поздравляли друг друга с новым годом и желали счастья всем и каждому по отдельности.
Но это было там, за окном. А в квартире одного из многочисленных домов царила уютная и даже в чём-то романтичная тишина. Слабо мерцала гирлянда на пушистой ёлке, установленной в одной из комнат. Мерно тикали настенные часы, отсчитывая время уходящей праздничной ночи. На невысоком журнальном столике примостились многочисленные подарки, как для самих хозяев дома, так и для гостей и родных, собиравшихся на следующий день завалиться шумной толпой в гости.
Один из них, кактус затейливой формы, с очень большим намёком, украшал кокетливый синий бант, с открыткой в тон. В ней ровным, красивым почерком, невозмутимый администратор ночного клуба «Максимус» от всей души желал своему рыжему и в прошлом бородатому начальству никогда не гневить свою вторую половинку.
Дабы та не додумалась использовать подарок по назначению.
Сама же любительница суккулентов, сумевшая неожиданно для себя не только обзавестись таким милым хобби, но и собрать неплохую коллекцию, вполне мирно спала в объятиях собственного парня. Тот, вытянувшись на разворошенной постели во весь рост, крепко прижимал к себе девушку, уткнувшись носом в светлые волосы, и совершенно точно никуда не собирался двигаться. Он второй раз за всю свою жизнь встречал Новый Год вот так, просто, по-домашнему, в компании своей обожаемой Льдинки.
И совершенно точно не жалел об этом. Вот ни капельки!
***
Песня Ich Will в исполнении немецкой рок-группы Rammstein могли бы разбудить и мёртвого. К сожалению, я пока ещё была жива. Поэтому низкий, хрипловатый баритон солиста группы Тилля Линдеманна пробился сквозь сон и вынудил не только открыть глаза, но и задаться несколькими вопросами. Первый, это где телефон, а второй – кому же так приспичило со мной пообщаться.
За спиной завозился Олег. Рокер ругнулся себе под нос, подгрёб меня под бок и вновь засопел, уткнувшись носом в шею. А я пыталась понять, стоит ли пытаться выбраться из родных и тёплых объятий, что бы найти злосчастный сотовый или лучше подождать, пока неизвестному жадному до разговоров собеседнику надоест названивать?
Мелодия внезапно оборвалась. Вот только стоило мне вздохнуть с облегчением и устроиться поудобнее, вновь проваливаясь в сон, как телефон зазвонил опять. И я наконец-то вспомнила, что данный трек у меня стоял только на одном номере. А значит надежда, что звонивший всё-таки передумает умерла почти сразу…
Ведь конкретно этот человек достанет и с того света, в силу своих скромных талантов и имеющихся возможностей.
Свесившись с кровати, опасно балансируя на крою и не слушая сонное ворчание Верещагина, я всё же нащупала телефон на полу. Подняла его и ответила на звонок, перевернувшись на спину и прикрыв глаза рукой:
- Три часа ночи, Харон. Если это не вопрос жизни и смерти, можно его отложить как-нибудь? Хотя бы до завтра?
- Отмороженаня моя, когда звоню я – это всегда вопрос жизни и смерти, - ехидно отозвалась подруга. У неё где-то на заднем фоне усиленно надрывался мужской голос, выводя жизнеутверждающее «Я убью тебя, лодочник!». – Хотя в моём случае, конечно же, ближе второй вариант.
- Если она не успокоится, я его вполне могу осуществить, - пробормотал мне на ухо Олег, оставив невесомый поцелуй на виске и обнимая меня за талию.
- Тебе передают привет, - слегка подкорректировала слова байкера, пытаясь скрыть невольную улыбку.
- Передай ему, что скальпелем я работаю быстрее, чем он мозгами, - фыркнула Женька, прекрасно всё расслышав. – А вообще-то я по делу звоню.
- Угу, - широко зевнув, я неопределенно хмыкнула. – И что за дело могло заставить тебя отвлечься от любимых жмуриков в самый разгар ночной смены?
- Да вообще-то самое обычное, - несколько смущённо протянула Харина и я невольно нахмурилась, пытаясь понять: послышалось мне или нет?
Харон и смущение? Я ведь вроде бы не пила сегодня…
- И какое же? – ещё один зевок прорвался против моей воли. К нему добавился тихий смешок, когда недовольный моим бодрствованием Олег снова заворчал, щекоча мою шею своим дыханием. Было смешно, да…
А ещё внизу живота разливалось предательское желание, несколько неуместное в данный момент, но такое терпкое и жадное, что я невольно забыла о чём разговор. Да и когда тут думать, если чья-то наглая конечность беспардонно забралась под майку…
И поглаживает кожу на животе?
- Так, ваша ледяная светлость, а давайте вы разврату предадитесь чуть попозже? Ну буквально минут через двадцать, а то и меньше? Я конечно не против секса по телефону, но я всё-таки человек живой… И некрофилией всё-таки не увлекаюсь! – добродушное подшучивание Хариной сбило не только весь настрой, но и загубило на корню любые страстные порывы…
Я беззвучно хохотала, глядя на недоверчиво поглядывающего на телефон Верещагина и успешно избегала всех его попыток отнять несчастный аппарат и оборвать ночную беседу.
- Я её убью, - угрюмо пообещал Олег, всё же улёгшись на спину и мрачно разглядывая потолок. – Вот ей богу!
- Да, я даже где-то в это верю, - привычно откликнулась, вновь возвращаясь к разговору. – Жень, что случилось-то?
- Обломала, да? – пакостно захихикала эта зараза, явно довольная произведённым эффектом. Верещагин сжал зубы и отчётливо заскрипел ими. – Если что, у меня есть телефон знакомого стоматолога. Сделает хорошую скидку…