Исключение

 – Я разговаривал с юристом из Швеции, – Андерс проигнорировал ее выпад. – Тебе надо будет получить документы о том, что ты не состоишь в браке. Это можно сделать не только в России, но и в русском посольстве в Стокгольме. Потом нам выдадут разрешение на брак. В случае беременности это обычно делается быстро. А потом мы сможем пожениться в мэрии или в церкви.

 – Разве ты религиозен? – она вскинула бровь.

 – Нет. И я знаю, что ты придерживаешься своей веры. Но в Швеции это скорее традиция. В церкви всегда проходят торжественные свадьбы. Что ты думаешь?

 – Я не в том положении для большого праздника, – она положила руку на живот. – Будет хорошо, если я не рожу на церемонии.

 – Я бы хотел, чтобы пришли мои родные. Мы можем пригласить и твоих родственников.

 – Они живут в Санкт-Петербурге, и я не думаю, что они решат поехать. Я бы пригласила свою подругу, с которой встречалась в Малибу, но у нее начнется сезон игр, вряд ли она сможет взять выходные. Поэтому лучше мэрия.

 – Я возьму это на себя. В Сёдермальме есть небольшая церковь…

 – Как хочешь, – она поджала губы, чувствуя, как внутри поднимается раздражение. – Зачем тогда ты спрашиваешь мое мнение?

 – Лидия, ты в порядке?

 – Да, – она стиснула ни в чем не повинную вилку. – Я хотела обсудить брачный контракт.

 – Зачем?

 – Чтобы ты и твоя семья были уверены во мне. Ты должен обезопасить себя.

 – В Швеции неплохие законы на этот счет, – пожал он плечами.

И как только ему удается быть таким равнодушным?!

 – Я забыла, что ты уже проконсультировался с юристом. И все же я хочу составить контракт. И оговорить, чтобы в случае развода ребенок остался со мной.

 – Ты думаешь, я мог бы отобрать у тебя сына?

 – Я знаю, как развод портит людей.

 – Почему ты только и говоришь о разводе? – он со стуком отставил тарелку. – Я не собираюсь жениться на пару лет.

 – Разве ты не хотел обеспечить ребенку шведское гражданство?

 – Если он родится в Швеции, и я дам ему свое имя, он и без нашего с тобой брака получит все права, – он залпом допил остатки вина из бокала. – Я думал, что мы поженимся, потому что оба этого хотим, разве нет?

 – Конечно.

 – Лидия, что происходит у тебя в голове? – Андерс откинулся на спинку стула и прищурился.

 – Ничего, я просто немного устала, – она потерла переносицу, чтобы не расплакаться. В последнее время на нее частенько накатывала хандра. – Надо записаться к доктору и получить одобрение на перелет.

 – Хорошо, сейчас мы отложим разговор. Но я уверен, что тебя что-то беспокоит.

Андерс был прав. Ее не покидало неясное ощущение тревоги, но Лида не хотела выглядеть мнительной. Она заставила себя отвлечься и оставшиеся в Нью-Йорке дни посвятила покупкам.  

Густаф сказал ей, что в Стокгольме редко бывают суровые зимы, но из-за близости моря дуют сильные ветра. Поэтому она купила теплых вещей, а заодно выбрала небольшие рождественские подарки для семьи Андерса. До праздников было еще далеко, но Лида не знала, сколько времени займет бумажная волокита, и какие сюрпризы ей подкинет беременность.

В одном из магазинов ей попались красивые мужские часы с изображением корабля. Ей вспомнилось, что Андерс служил на флоте, и что познакомились они на премьере фильма «Морская атака». Она купила часы и заказала гравировку «Помни», решив, что это станет хорошим подарком на рождество для ее будущего мужа.

Почти перед отлетом наведалась в свадебный салон, чтобы забрать то кружевное платье. Оно делало ее прехорошенькой и юной, если не принимать во внимание внушительных размеров живот.

Утром 20 ноября их самолет приземлился в Стокгольме. Было промозгло и влажно, в воздухе висела колючая изморось. Андерс, привыкший путешествовать налегке, с ворчанием утрамбовывал чемоданы в машину брата Кристера. Семья делегировала его, чтобы доставить Андерса домой.

Лиду усадили на заднее сиденье, и она, прислонившись лбом к стеклу, изучала пробегающий пейзаж под размеренную шведскую болтовню. После долгого перелета у нее ныла поясница, а желудок терзали изжога и нервное предвкушение знакомства с родными Андерса.

Сёдермальм, остров рядом с центром Стокгольма, оказался тихим и довольно уютным, что особенно чувствовалось после Нью-Йорка с его трафиком и высотками. Холмы и узкие улочки хранили то самое, излюбленное Лидой, очарование старой Европы. Трех– и четырехэтажные дома теплых цветов нежно прижимались друг к другу.

Норберги обитали в особнячке из красного кирпича со скудной растительностью у входа. Ноябрь мешал насладиться ландшафтным дизайном во всем великолепии, но Лида узнала кусты сирени и акации. Весной, вероятно, этот дом выглядел дружелюбнее.