Страница 7 из 68
- Это было давно, профессор. Я с тех пор сильно изменился.
- Внешне – возможно. Но внутренне люди не меняются. – Ван Затц сложил тонкие губы в ледяную улыбку, продолжая смотреть на Бере, распустил завязки папки, открыл ее и взял один из листков пергамента. – Мне понравилась характеристика твоего тьютора. Вот, цитирую: «Бесспорно, в высшей степени одарен и талантлив, но склонен к гордыне, вольнодумству и отрицанию авторитетов. Поскольку от природы наделен хорошими способностями к обучению и прекрасной памятью, трудолюбием и прилежанием не отличается. Изучает только те предметы, к которым испытывает склонность, прочие дисциплины не жалует, ограничиваясь поверхностным ознакомлением с ними. Будучи человеком взрывного темперамента, плохо контролирует свои слова и действия, склонен к необдуманным поступкам и высказываниям». По-моему, довольно точная характеристика, не так ли, Бере?
- Я так понимаю, что эта писулька заканчивается словами: «Хрен тебе, Бере Беренсон, должность ты не получишь»? – спросил Бере.
Ван Затц сухо рассмеялся.
- О, нет! – ответил он. – Я всего лишь напомнил тебе, каким ты был студентом. Видишь ли, я давно понял одну очень важную вещь – окружающие нас люди воспринимают нас совсем по-другому, и порой очень полезно узнать их мнение. Ты закончил этот университет почти восемнадцать лет назад, и с тех пор многое изменилось. То, что в прошлые времена считалось милыми чудачествами, сегодня неприемлемо.
- Спасибо, что напомнили. Но если по сути – вы берете меня на кафедру или нет?
- Знаешь, Бере, смотрю я на тебя и удивляюсь: где же твоя гордыня, та самая о которой писал магистр Пеланис? Ты должен понимать, что должность, на которую ты претендуешь – это самая начальная ступень университетской карьеры. Это работа для зеленых честолюбивых выпускников, только-только получивших диплом бакалавра. Ты же опытный, умудренный жизнью человек, неплохой маг, судя по тому, что я о тебе слышал. О твоих подвигах в Совете упоминают нередко. Кстати, а почему ты решил уйти в отставку?
- Потому что кроме шрамов и врагов на этой работе я ничего себе не заработал. А мне чертовски хочется на старости лет пожить в собственном доме и поспать в нормальной постели, желательно в обществе любящей жены.
- Неужели дела у тебя так плохи, а?
- Наверное, я сделал ошибку, когда решил прийти сюда, - Бере встал со стула. – Мое почтение, господин декан.
- Постой, - Ван Затц поднялся, оперся ладонями на стол, наклонился к гостю, понизил голос. – На самом деле твое появление в этом кабинете сегодня – это подарок судьбы для меня. Именно такой человек как ты мне сегодня просто необходим.
- Да? – Бере совершенно не ожидал услышать нечто подобное. – И почему же?
- Потому что мастер Бенедиктус, наш почтеннейший знаток древних мистических культов, и его очаровательная внученька несколько… запустили ту работу, которой должны были заниматься. Я ничуть этим не удивлен: за последние годы Бенедиктус очень сильно сдал. Склероз, диабет, сердце – словом, возраст. Большую часть его работы в архиве делала Анжелис. – Ван Затц помолчал. – Двадцатидвухлетняя девушка делала то, чем должен в идеале заниматься опытный и подготовленный маг-скриптолог. Бенедиктус считал, что она справляется, а я – нет. Так что сейчас я ожидаю, что новый сотрудник наведет в наших делах порядок. Это надо сделать в ближайшие сроки, пока новый второй лектор не вступит в должность.
- Вот как? А кого, если не секрет, вы планируете на эту должность?
- Это будут решать там, - Ван Затц показал наманикюренным пальцем в потолок. – И вот тебе мой совет, Бере: если ты намерен задержаться в университете, оставь свои солдафонские привычки и не старайся узнать то, что тебе не положено.
- Секрет, значит, - Бере развел руками. – Ну что ж, попробуем вести себя хорошо. Какое жалование вы мне положите, мэтр?
- Для начала обычное жалование лаборанта. Если покажешь себя хорошо, я обещаю устроить тебе персональный грант. Ну, и конечно режим благоприятствования для научной работы. Ты еще не забыл древние языки?
- Думаю, что нет.
- Хорошо. Сегодня я представлю Совету твою кандидатуру на должность лаборанта-скриптолога. Думаю, Совет не станет возражать, но все формальности займут дня три-четыре. Зайди ко мне в начале следующей недели. Как только приказ о твоем приеме на работу будет подписан ректором, получишь небольшой аванс. И позволь, я дам тебе совет, как его лучше потратить – купи себе новую одежду и башмаки.
- Непременно, мэтр Арно, - Бере поклонился с преувеличенной церемонностью. – Слезно благодарю за оказанное мне внимание и положительное решение вопроса. Я буду с трепетом в душе ожидать решения Совета.
- Не сомневаюсь. Можешь идти, у меня еще много дел.
- «Жалкий червь, - подумал Арно Ван Затц, когда Бере Беренсон вышел из его кабинета. – Проклятый неудачник. Сидит по уши в дерьме, но даже в этом состоянии пытается показать свой гонор. Жаль, что ситуация складывается серьезная, я бы с этим скоморохом по-другому поговорил бы…»
- «Надутая чванная бездарная обезьяна, - подумал Бере, выходя из приемной декана. – Прямо облагодетельствовал меня, чтоб его разорвало! Но что-то тут нечисто, кишками чую. Сдается мне, что сиятельный мэтр Арно чего-то недоговаривает. А вот чего? Интересно бы узнать…»
Глава вторая
В таверне «Дженна-распутница», расположенной в одном квартале от кампуса, было тихо, прохладно, пахло жареным беконом, ванильными сухарями и свежим пивом. Многолюдно тут бывало только по вечерам, а пока Бере оказался единственным гостем. Дядюшка Густаво как всегда восседал за своей конторкой с большой кружкой эля в руке. Бере подошел ближе и поклонился.