Страница 61 из 76
Меня больше волнует Бен Макалистер, который смотрит прямо на меня.
Он раскинулся на небольшом диванчике: руки лежат на плюшевой спинке, голова склонилась набок. Глаза похожи на стеклянные пуговицы плюшевых игрушек, а во лбу темнеет аккуратная дырочка, под которой застыла капля крови. Он мертв, мертвее дохлого скунса. Если я вытяну ноги, то коснусь его ботинок мысами своих туфель.
— Видишь, Сара, что бывает, когда задаешь чересчур много вопросов, — невозмутимо говорит Адам, разглядывая в зеркало белый воротничок своей рубашки.
Я не отвечаю, просто смотрю на мертвого Бена. Почему от него избавились? Он узнал что-то лишнее? А может, хотел выйти из игры, и люди Адама его пристрелили. Но ведь ему сейчас выходить на сцену, выступать, говорить со своей соперницей...
— В туалет, — бормочу я. — Хочу в туалет.
Адам отрывается от зеркала, смотрит на меня с удивлением.
— Не время, дорогая, скоро наш выход.
— Меня сейчас вырвет, — еле шепчу я и ни капельки не вру. Меня правда сейчас вывернет прямо на Макалистера и красивый костюм, в который меня нарядили.
Адам недоволен, но он чувствует мое состояние и подзывает мужчину из охраны. Тот, как полагается, в черном, рука лежит на поясе, рядом с кобурой.
— И без фокусов, Сара, — велит Адам напоследок.
Охранник открывает дверь, и я выхожу. Следую за ним в конец коридора, к двум дверям с табличками. Захожу в женскую комнату, охранник заходит следом. Женщины, стоящие у зеркала, смотрят на него с недоумением, переводят взгляд на меня — наверное, подумали, что это я такая ненормальная, раз даже в туалет хожу с секьюрити, — кладут помады в сумочки и торопятся на выход. Мы остаемся одни.
Я захожу в ближайшую кабинку и запираюсь. В отчаянии осматриваюсь.
Думай, думай, как можно отсюда выбраться? Это нужно делать сейчас, пока есть шанс. Я не хочу закончить, как Макалистер! И я не хочу стать частью плана Адама — уже поняла, что он задумал сделать в прямом эфире. Это же будет катастрофа для всех нас!
Без фокусов. Интересная формулировка. Фокусы показывают фокусники в цирке, а я же не фокусник. И если концентрироваться на этой идее, на этой мысли, то скованность воли истончается, постепенно пропадает…
Я оборачиваюсь и смотрю на белую дверь кабинки. Мне не нужно видеть охраняющего меня человека, чтобы забраться в его сознание. Он в шаге от меня, я чувствую, как поднимается и опадает его грудь, как вспотела его спина под пиджаком.
— Ложись на пол и усни, — приказываю я и напряженно прислушиваюсь.
Дверь трещит от сильного удара. Я отшатываюсь, вжимаюсь в пространство между перегородкой и унитазом. Не подействовало! Почему?
Защелка отлетает в сторону, вырванная с мясом, дверь распахивается, охранник смотрит на меня быком. Пистолет уже в его руке — я чувствую его тяжесть, чувствую гнев, который бурлит в груди. И пробую снова, сосредоточившись на нем целиком.
— Ложись спать, — говорю я, твердо глядя в его глаза. — Ты совсем устал, ляг и усни прямо сейчас.
Он прикрывает глаза, приваливается к двери и медленно сползает на пол. Широко зевает, устраивается на полу, кладет руку с пистолетом под голову и затихает. Он действительно уснул. У меня получилось!
Но не время прыгать от радости, нужно бежать.
Я перешагиваю его ноги и выбегаю из туалета.