Страница 24 из 76
— Правда, не умер. Только спит.
Сирены совсем близко. Мы проламываемся сквозь кусты, но серой “Тойоты” за ними нет. На другом конце идущей между деревьями улицы вспыхивают фары и проблесковые маячки. Светомузыка красного, синего и белого огней быстро приближается вместе с шумом моторов.
Сара, наконец, более-менее приходит в себя. Прямо сейчас никто не будет нас искать, копам и пожарным еще нужно разбираться с домом, с детьми, с заснувшим Хиллом, но вскоре поиски начнутся, и мы бежим прочь от особняка. Только когда между ним и нами остается не меньше километра, переходим на быстрый шаг.
— Они знали, что в доме есть дети, — говорю я.
— Нет, — мотает головой Сара. — Нет, конечно, нет.
— Знали. Именно это имел в виду Грин, когда говорил, что нужно замести следы. Это значит не оставить свидетелей.
Она упрямо возражает:
— Я не верю. Этого не может быть.
— Ты подумай. Представь себе Грина с Хэвен. Они же оба чокнутые. Адам приказал им сжечь дом после изъятия папки вместе с жильцами, потому Хилл прочел то, что внутри. Даже если папки нет, он изучил ее содержимое и сможет заново собрать сведения из нее. Он уже знает, где копать. От него надо было избавиться, просто об этом не поставили в известность нас. Не посчитали нужным.
— Адам точно не знал про детей! — теперь Сара почти кричит.
Я обнимаю ее за плечи и чувствую, как они мелко трясутся. Меня и самого трясет, перед глазами стоят два испуганных детских лица. А если бы она не увидела их образы в сознании хозяина особняка?
— Ты спасла их, — говорю я успокаивающе. — Молодец.
— Мы спасли их, — бормочет она. — Но это не Адам, Крис, он точно не мог приказать такого. Он…
— Хороший? — спрашиваю я, некстати ощущая укол ревности. — Хороший босс корпорации, на службе у которого состоят неуровешенные типы вроде Грина? Брось.
— Не говори так. Про детей он точно не знал! И дом он не приказывал сжечь. Это Грин — псих, не Адам...
— Не хочешь мне верить? — перебиваю я. — Тогда сейчас вернемся в “Герметис” и все поймем.
— Я сама пойду к Адаму и все выясню, — говорит она.
Потом убирает мою руку со своих плеч.
Дальше мы идем молча, часто сворачивая, стараясь держаться неосвещенных участков, и напряженно вслушиваясь, не прорежет ли тишину улиц звук полицейской сирены.