Страница 16 из 76
И эта новая Сара говорит:
— Извини. Наверное, это было неправильно, но Адам просит сделать все очень быстро, ситуация вправду критическая. То есть, как я поняла, хуже некуда, поэтому мы идем на отчаянные меры. И я знала, что ты не захочешь отпускать меня одну. Но не хотела, чтобы ты рисковал, как тогда, на Таймс-сквер.
— То есть Адам спокойно рискует тобой?
Вот тут она вспыхивает, щеки розовеют. Мы за Адама Вектора горой стоим, да?
— Прекрати, Крис! Адам тоже не хотел, чтобы я рисковала. И я, и ты. У него просто никого другого сейчас нет. Эмма… выбыла. Не знаю, что с ней, но ее не видно. Сэм еще в коме, да и не сможет он больше с ней работать, после такого предательства. И я тоже с ней работать больше не стала бы. А еще несколько самых сильных дуалов, ну и те, которые с нами тогда были на Таймс-сквер, Трейси и Джоб, разъезжают с Макалистером. У него предвыборный тур, а его теперь нужно охранять еще плотнее, чем раньше. Плюс другие дуалы заняты в охране здесь, отлучиться тоже не могут, потому что есть подозрения, что Агентство может что-то устроить, такое… — она машет рукой. — Короче, диверсию. Поэтому у Адама не хватает людей, а папку нужно добыть сегодня, даже завтра уже поздно, потому что Эндрю Хилл собирается уезжать.
— Вот пусть бы он и послал рыжую с этим конопатым.
— Но ведь только я глазами Рамиро видела тот дом и снаружи, и внутри. Видела где сейф. Без меня папку со змеей не достать, поэтому...
— Папку со змеей? — перебиваю я. Ситуация вдруг становится гораздо интереснее. — Двухголовая змея? Ты не упоминала.
— Но про папку-то тебе рассказывала.
Сзади раздается шорох, я оглядываюсь — из-за угла высунулся Грин.
— Эй, болтуны, хватит любезничать. Сара, все готово, выезжаем.
— Вы никуда сейчас не едете, — отрезаю я.
— Чего? — Его лицо напрягается, и он шагает в коридор. — Ты что это раскомандовался, большой парень? А не пошел бы ты на хрен, ага?
— Мы с ней сейчас идем к Адаму, — я киваю на Сару, — а вы двое нас ждете. Мы возвращаемся, и мы едем за папкой вчетвером.
Грин становится перед нами, потирает ладони необычными короткими жестами, будто пытается добыть огонь трением, и говорит, кривя рот:
— Ты не позволяй ему собой командовать, Сара. Он тебе не папочка. И не хозяин.
Я чувствую, как что-то начинает расходиться от него, от его рук… И Сара это тоже чувствует, возможно, быстрее и острее, чем я. Она вдруг оказывается рядом со мной, даже немного впереди, и командует:
— А ну прекратил! Прекратил немедленно! Хочешь, заставлю тебя улечься на пол и лизать нам ботинки? Хочешь, а?! Мне это быстро!
Лицо Грина становится совсем багровым, веснушки исчезают с него, он скалится, но руки опускает, и я ощущаю, как расходящееся от него тепло пропадает. В коридоре появляется Харпер, хмурится, не понимая, что происходит.
— Пойдем к Адаму, — предлагаю я Саре. Еще совсем недавно я бы просто схватил ее за руку и потащил к лифту, но то время прошло. Новую Сару хватать и тащить как-то неправильно.
— Хорошо, идем, — соглашается она.
— А вы ждите, — бросаю я напоследок двум дуалам и вместе со своей носительницей направляюсь к лифтам.
Дверь в кабинет нашего блондина приоткрыта, секретарша куда-то отлучилась. Изнутри доносится негромкий голос. Я готовлю первую фразу заранее, хочу сразу взять быка за рога и сбить Адама с толку, посмотреть на его реакцию, это всегда интересно. Поэтому, толкнув дверь и шагнув внутрь, громко спрашиваю:
— Что означает двухголовая змея?
Эффект смазывается тем, что хозяин кабинета разговаривает по мобильнику. Присел на край стола боком к нам на фоне большого окна, красивый профиль четко очерчен вечерней зарей, держит возле уха трубку. Услышав мой вопрос, поворачивает голову, смотрит с удивлением.
— Извини, ко мне неожиданно пришли, перезвоню, — говорит он и кладет трубку на стол. — Сара, я думал, вы уже выехали.
— Почти выехали, — она останавливается рядом со мной посреди кабинета. — Крис нас остановил.
Адам переводит взгляд на меня.
— Зачем, Крис?
— А затем, Адам, — в тон отвечаю я, — что Сара, мой носитель, уезжает непонятно куда, а я не знаю про это.
Ожидаю возражений, возможно, злости с его стороны, но вместо этого он вздыхает:
— Тоже переживаю из-за этого. Но мне нужно срочно вылетать, вертолет уже ждет на крыше, опаздываю на важнейшую встречу. Поэтому я не могу отправиться с ними.
Я не вижу сейчас лица стоящей совсем рядом Сары, но шкурой чувствую — ей приятно. О ней думают, за нее, черт побери, переживают, заботятся… ей это нравится, конечно. Она тает и млеет, потому что давно была лишена этого. О смерти родителей она мне рассказала вчера, решилась наконец, и видно было, что рассказ дался Саре с трудом. Это кое-что открыло для меня в ней, объяснило некоторые стороны ее характера.
Я действительно ревную, пора признать это. В голову лезут всякие картины, как эти двое… как они с ней целуются, прямо в кабинете, стоя под большим окном, а может и не только целуются… Мне неприятно думать об этом — да что там, я готов прямо сейчас врезать красавчику в челюсть!