Страница 28 из 54
Я зажмурилась – тоже детская привычка. Бесполезная в моей приобретённой слепоте.
В следующее мгновение я перестала слышать тяжелое дыхание. Зато неожиданно прозрела.
Я стояла посреди осеннего леса – светлого, без единого хвойного или высокого, затеняющего другие деревья, дерева, вроде дуба. Темная, влажная земля была усыпана множеством желтых, мелких листьев. Земля тут была неровная, то и дело вспухивая буграми, поросшими тоненькими деревцами. И так было, сколько хватало взгляда. В душе затихал страх. Я прижалась к дереву, а над головой пролетело что-то рукотворное, металлическое. Громкий голос, усиленный динамиками, сказал:
«Диана, не глупи, теперь мы тебя всегда найдем» - и эта штука пролетела дальше.
Как же, найдете, зловеще ухмыльнулась я. Дерзайте теперь, ищите. А мне надо в другую сторону. И пошла по направлению, перпендикулярно движению летающей штуки. Ноги, непривычные к такой бугристой местности, постоянно спотыкались, но моего хода это не сбавляло. Шла я недолго. Достигнув третьей по счету поляны, я остановилась и притопнула ногой. Раздалось еле слышное гудение и из земли выдвинулась, поднимая траву и часть дерна, капсула одноместного лифта. Мой злобный оскал стал еще злобнее – ищите – ищите, а у меня есть еще пара дел….
…В следующее мгновение я осознала себя посреди бушующего океана. Волны, которые вздымались вокруг, с легкостью потопили бы любой корабль, настолько они были громадными. Я посмотрела вверх и не закричала только потому, что боялась открыть рот, чтобы не нахлебаться воды. Небо было непривычно низко, прямо над волнами. Черное, затянутое такими же черными тучами, подсвечивающимися багровыми всполохами, прорезаемые молниями слепящей яркости и сопровождаемые жутким грохотом…..
…..Я сижу на бархане и смотрю на одинокую фигурку, которая устало бредет, ведя в поводу верблюда. Солнце висит низко над горизонтом, видимо, собираясь заходить. Ни тепло, ни жарко. Я наблюдаю…..
…. Спекшаяся земля от горизонта до горизонта. Спекшаяся и растрескавшаяся. Настолько спекшаяся, что не принимает воду. И вода скапливается на поверхности в обширные, но неглубокие озера, глубиной мне по щиколотку. Солнца вообще не видно, но небо голубое – темное и тусклое, правда, а температура какая-то средняя, не привлекающая внимания. Мне снова ни тепло, ни жарко. Мне никак, словно мое тело, которого я даже не чувствую, даже не существует. Но мне не до этих странностей. Я занята. Я снова наблюдаю. За окружающим пространством….
….. Я посреди современного, реального города. Многоэтажные дома, тысячи людей спешат по своим делам, гудят в пробках машины – привычные такие машины, современные. Я остановилась на перекрестке, не зная, куда свернуть. И задрала к небесам голову, любуясь замысловатой архитектурой.
«Юля!» - раздается женский голос и я поворачиваю голову налево. Там, у фонтана, стоит черноволосая женщина и приветственно машет рукой. Я направляюсь к ней. Я помню ее! Кассандра! Из сна про Грецию, что снился мне в реальном мире! Я помню этот сон! Но… сейчас все так реально, что я готова поверить, что сама перенеслась сюда из сказки, внезапно прозрев. Я чувствую запах сгорающего бензина, ощущаю ткань платья под курткой, ноги мои чувствуют мостовую, а сами они одеты в удобные красные сапожки, совсем такие, что в реальности сейчас стоят у меня в прихожей….
Неожиданно все обрывается. Я снова сижу на лавке в полнейшей темноте. Снаружи, правда, больше не раздается шагов и тяжелого дыхания. Несколько секунд ошеломленно перевариваю увиденное, а потом затылок пронзает острая боль. Словно воткнули железный штырь в голову, и нагревают его на маленькой жаровне. Скорчиваюсь и натуральным образом тихо вою. Какая то часть моего сознания, всегда беспристрастно наблюдающая, в удивлении замирает. Я помню такую боль! Один раз я ее испытывала в реальности, еще когда училась в школе. Тогда я уткнулась лбом в стекло работающей стиральной машины, потому что оно было холодным и выпала из реальности, пока меня не растормошила мама, пришедшая забирать белье на развешивание. Тогда я сказала ей, что уснула, а она удивленно спросила, почему здесь, а не в кровати. Захотелось – ответила я и расспросы прекратились. Моя мама никогда не интересовалась сверх необходимого, за что я ей очень благодарна.
Как же больно! Теперь штырь еще и проворачивают. Вместе с ним кручусь и я, перекатываясь по лавке и стоная. Снаружи раздается деликатное поскребывание в дверь и неумелое потявкивание. Надо открыть! Хозяин дома пришел. Я обязана открыть! Держа голову двумя руками, чтобы она не разлеталась, шатаясь и налетая на все подряд, но не чувствуя уже боли – что она в сравнении с тем, как болит сейчас голова, сдерживая тошноту, что волнами подкатывает к горлу, подхожу к двери. Навалившись на нее всем телом, чтобы не упасть и продолжая подвывать, с трудом отодвигаю засов и открываю дверь. На этом все мои душевные силы заканчиваются и я оседаю на пол, скрючиваясь и, зажав голову руками, тихонько подвывая. Через некоторое время меня поднимают руки и переносят на ту самую широкую лавку. Странно, когда он меня держит, мне легче. Но прежде, чем я успеваю осознать это, он отстраняется и я снова погружаюсь в омут боли, не слыша и не чувствуя ничего. Потом совершенно неожиданно мне на лоб плюхается ледяная тряпка и я на секунду аж замираю от удовольствия. Со мной рядом кто-то присаживается и я обхватываю этого кого, обнимаю и замираю, положив голову ему на колени и сворачиваясь в клубок. Боль становится слабее. И я замираю, боясь потревожить и усилить ее. Потихоньку она исчезает совсем и я, измученная ею, проваливаюсь в сон.
Неожиданно прихожу в себя и резко приподнимаюсь на локтях, пытаясь на слух распознать свое местоположение. Судя по всему, лежала, обняв за талию, Вадима, и подогнув ноги. Он тоже лежит подогнув ноги и опустившись набок. Мы являем собой замечательную иллюстрацию знака инь-ян, ухмыляюсь я, осознав. Он пошевелился, показывая, что тоже проснулся и спросил: