Страница 19 из 54
Савр тоже был доволен новыми сотрудниками в нашем лице – с моим появлением его бизнес пошел в гору – выпечка, приготовленная нашими с Шевром руками, расхватывалась на ура. Он даже решил расширить бизнес, нанял еще нескольких пекарей, чтобы удовлетворить растущие запросы покупателей, но выяснилось, что их выпечка не пользовалась таким спросом. Поэтому наша продукция поднялась в цене и стала достоянием более богатых, а остальные пекари готовили и обслуживали тех, кто приходил, привлеченный славой этого места. Все это мне рассказывал Шевр. Сама я, работая с утра до вечера, оказалась словно изолированной от мира. У меня не было интересов, которые я могла бы обсуждать с другими пекарями. Да и выделили мне для готовки просторное, но пустое помещение – остальные пекари работали в другом месте. Шевр и Савр, кстати, оказались выходцами одного народа – откуда-то с юга, Шевр не помнил, был слишком маленьким, когда они переезжали. Потому Савр его и подкармливал – его вера заставляла помогать соплеменниками. И, кстати, очень хорошо, что я открестилась от магии. В их родных краях магов считали чем-то неприличным, «чертом меченным». То, что он живет на землях самого настоящего мага и тут их пруд пруди, Савр цинично отбривал необходимостью выживать. Он ведь и сам… «немного чертом меченый», дочь его – вот та – настоящая «чертовка». И если мужчин просто избегали, заподозрив в магии, то женщин – убивали прилюдно. А Савр любил – искренно и сильно. Потому и уехал с родных мест со всей своей горячо любимой семьей. Почему уехали родители Шевра, Савр не рассказывал, а Шевр не знал. Он родился уже здесь. И отношение к магии у него, соответственно, было другое. Опасливое, но не презрительное. Просто, как дань верованиям соотечественников. Он-то, а вовсе на Савр, и рассказал мне про Савра и дочь его. Он, вообще, похоже умудрялся узнавать все. Привычка уличного пронырливого мальчишки. У Шевра была младшая сестра, но что с ней и где она – он не знал. Была и старшая сестра, но ее увез муж аж в другую область – страшно далеко по тем временам. Он даже ни разу с ней после ее замужества не общался, хотя именно она следила за хозяйством, пока мать его работала прачкой, а отец метался по разным черновым работам, нормального образования не имея. Старшая сестра еще помнила обычая земли, с которой они съехали, она же и учила Шевра всему, что знала. Поэтому у него и такое странное отношение к магии. Будучи достаточно взрослой и необычно, по местным стандартам, красивой, она сумела устроить свое личное счастье – и уехала. Муж был против «выводка» ее семьи, поэтому уехала она одна. Плакала, но поступиться своей жизнью в обмен на счастье родственников не смогла. Поди ее обвини? С тех самых пор лачуга Шевровой семьи и стала приходить в негодность, а Шевр окончательно поселился на улице. Сначала еще пытался заботиться о сестре, но однажды даже не нашел ее в доме. Тоже, наверное, где-то обреталась. А о визитах мамы с заработком за полгода Шевр узнавал от уличных мальчишек – так и несся встречать. Чтобы обнять и почувствовать себя сыном. Я все это слушала и проникалась нелегкой жизнью местных, за флером своей отстраненности и жажды приключений, не думая даже о таких сторонах жизни. Сказку я захотела…
Осваиваясь со своим новым состоянием, я научилась мало-помалу обслуживать себя самостоятельно, научилась резать, наливать тесто, самостоятельно находить нужные специи – теперь они всегда стояли строго на одном и том же месте, рука сама их автоматически находила. За наполнение всех этих баночек отвечал тоже Шевр. Отказа в ингредиентах я не знала. Даже появился сахар, Савр потому что теперь не боялся разориться, моя продукция шла с таким бешеным успехом, что сахар стал просто приятной изюминкой для разбалованных богатеев. Обнаружились пробелы в языке. Оказывается, мой мозг воспринимает местный язык, попросту находя аналогии из имеющегося у меня словарного запаса, а вовсе не дословно переводя местное наречие. То есть, если не понятно, я знаю картошку – картошкой. А здесь ее зовут иначе, только я все равно слышу слово – «картошка». Я, не они. Они слышат то, что произношу я. Иногда приходилось окольными путями продираться сквозь дебри непонимания. Доходило до комичного. Простую чернику тут знали, как синявицу. Но я-то слышу – «черника». Не знаю, как работает мой переводчик, потому что никакого акцента за мной не замечают, по говору для всех, я абсолютно местная. И я не замечаю никаких акцентов. Я воспринимаю слова – и все. Как-то слышала разговор Савра с поставщиком и где-то они повздорили. Так я спросила Шевра, в чем дело? На что он удивленно осведомился, откуда я язык его народа знаю? Вот что мне было отвечать? Да я сама понятия не имею. С моей точки зрения, он говорил на одном языке, что со мной, что с поставщиком. Я просто не улавливаю разности языков. Как это работает, я не знаю. Что черника-синявица узналось тогда, когда во время жаркого выяснения подробностей неизвестного ингредиента были перечислены все признаки черники и мой мозг сопоставил свои знания с новым словом. Тогда в его закоулках появилось оба синонима, а мой словарный запас обогатился этим словом для ушей других. Видимо, все наше знание языков построено на ассоциациях и ощущениях, оно не академическое, а живое, воспринимаемое через все тело. Объяснил бы мне кто этот феномен из специалистов…
Я даже научилась передвигаться в пространстве – правда, весьма ограниченном - дом, да двор, где туалет. Это когда выносным ведром не пользовалась, которое выносил все тот же Шевр. Все по памяти, я внутренне нарисовала себе точную картинку – что где лежит, что где стоит, где надо поднять ногу, а где пригнуться. Оказывается, память у меня очень даже ничего. А, может, включились, как раз, наконец, те самые компенсаторные механизмы. В любом случае, я стала много самостоятельнее. Чем в первые кошмарные дни и не нуждалась уже в той пристальной опеке, что обеспечивал Шевр. У него появилось больше свободного времени, которым он с удовольствием пользовался. А я ждала, когда мне станет хорошо. Пережитый кошмар потихоньку забывался, слабость уходила, я начала подумывать о свободе. Думаю, я достаточно отблагодарила Савра – его лавка, по словам Шевра, самая популярная в городе, а продукты поставляются аж на владетельский стол. Я улыбалась, ценя иронию момента. Знал бы Альдер, еду, чьими руками приготовленную, он ест…