Страница 11 из 54
О, мама! Это была я?! Прямо не верится. Совсем другая, как и говорили мне Вальдет и та моя часть, встреченная в храме в дрейфующем городе. И я понимаю, почему я отказывалась от себя, в надежде забыть. Такое больно вспоминать. Больно и не хочется. А этот мир уже, значит, проходил через технологическую часть, как и мой реальный. Все-таки они похожи. И я сама уничтожала сотворенное. Не дай Бог кому такое пережить, это ужасно. Меня сможет понять только убивающий родное и любимое. Убивающий осознанно и через себя, потому, что иначе нельзя. Словно умирая вместе с последним вздохом самого дорогого. Нет, нет, это ужасно, какие нервы нужно иметь, чтобы такое пережить? Я сочувствую себе тогдашней. А у Альдера глаза совсем такие же – синие-синие. И такие же теплые. С трудом поднимаюсь с земли. Ну, яблонька, сильна. Помнить сквозь века такое. И умудриться передать мне.
Как же челка мешается. Отросшая, лезет прямо в глаза. Тут я парикмахеров не найду. Надо смотаться во время Медвяны, постригусь красиво и обратно. Попробуем вспомнить, как выбраться отсюда. Как ни странно, дорога наружу находится совсем быстро, словно, действительно, весь лабиринт состоит из трех кустов, в ряд посаженных. Оглядываюсь – чудеса в решете! Оббегаю стену замка, ищу Медвяну, чтобы захватить ее с собой. Но ее нигде нет. Ни в парке, ни перед входом, ни в обеденной, ни в гостевой – нигде. Бегаю по замку, но тщетно. А-а-а, черт с ней, когда надо – не дозовешься. Без нее слетаю. Захожу в свою комнату, беру метлу. Выхожу на крыльцо, сажусь и вертикально взлетаю, пролетаю пару метров и останавливаюсь. И куда я лечу? У меня ж денег на парикмахеров нет. Чем я расплачиваться буду за их услуги? Планирую вниз. Задумчиво бреду обратно в гостевую. Кладу метлу на место. Что же делать? На работу надо устроиться, заработать на парикмахеров. Что я умею? Посмотрим. Оставив все в гостевой, выхожу. Я сначала схожу в город, посмотрю, что там можно сделать – ненадолго, а потом вернусь. Никто и не заметит, что я отлучалась. И метлу не возьму – кто приходит устраиваться на работу с метлой наперевес? И коняшку не возьму – у меня нет денег на стойло в городе. Пешком пойду, не так уж и далеко. Иду, смотрю по сторонам. Сначала шли аллеи с двух сторон, потом дорога раздвоилась, выйдя на перекресток – ответвляясь на две дороги по сторонам и одну к городу. Сзади послышался стук копыт и скрип телеги.
«Тпру-у, что одна идешь, в город, небось, подалась?» - раздается сверху и сзади.
Оборачиваюсь. На меня, из-под соломенной шляпы, насмешливо сощурившись, смотрит дедок – подвижный, смешливый. В просторной рубахе и штанах на подтяжках, с босыми ногами, он настолько обаятелен, что заставляет улыбаться в ответ.
«Подвезти, чтоль?» - спрашивает он. Киваю
Ну, забирайся, тогдысь» - командует он - «Ты кто будешь?»
«Да вот, решила на работу в городе устроится» - отвечаю я
«А-а-а» - протягивает он – «извиняй, до города не подброшу. Сворачиваю у самой границы. Там и ссажу»
«Что вы, дедушка, это замечательно» - заверяю его я – «Без вас сколько бы я топала?»
«Это да» - довольно ухмыляется он в усы – «пешком тут не натопаешься»
«А вы кто?» - интересуюсь я. Тут повозка подпрыгивает на ухабе и я двумя руками вцепляюсь в борта. Карета Альдера ехала мягче – неужто у него есть что-то вроде рессор? Дед же даже не шелохнется – вот что значит привычка!
«А фермер я здешний! – отвечает он – «Продукты выращиваю для барского стола. Молоко вот, еще поставляю, сено – лошадкам евойным» - интересно, действительно – фермер, или просто мой внутренний переводчик с их на мой так перевел?
«Давно?» - спрашиваю
«Что-давно?»
«Давно, спрашиваю, работаешь фермером?»
«Да все предки мои – при владетеле фермерами. Так и переходит по наследству должность. Сынок, вот, подрастает – помогает уже. Тоже хочет фермером быть. При владетеле спокойно – заботится он о людях, оберегает землю, ему подвластную – что от соседей, что от нечисти магической. Иной жизни и не хочу»
Занятно. Замолчала, смотрю по сторонам – поля, леса вдалеке, горы с одной стороны. Оборачиваюсь, смотря в другую сторону – точно, горы только в одном направлении – там, откуда я пришла. И совсем местность не похожа на ту, что я видела во сне, когда земля горела. Все-таки присутствие человека пока скорее украшает ее, чем уродует. Тепло улыбаюсь. Повозка мягко покачивается, в ней сильно пахнет сеном. Да и сами травки застряли между прутьями, что ребрами обхватывают повозку с двух сторон. Дорога тянется и тянется, улеглась, смотрю на небо.. Люблю я вот так ехать, запрокинув голову и наблюдая, как проплывают облака. Под мягкое покачивание незаметно засыпаю.
«Эй, приехали, мне сворачивать надо, а тебе – прямо» - прямо над ухом раздается смешливый голос дедушки. Открываю глаза – «ну, слезай уже»
«Спасибо, дедушка» - говорю и спрыгиваю, подобрав платье. Он еще раз меня оглядывает, хмыкает и, дернув вожжами, трогается. Смотрю ему вслед. Когда его повозка отдаляется на довольно большое расстояние, поворачиваюсь лицом к городу.
Тут пока еще тихо, идут домики с участками. Все тут еще деревянное, но, чем ближе я подхожу к самой границе города, тем больше появляется каменных домов – сначала маленьких, одноэтажных, но потом уже более обширных, в два этажа. Людей становится больше – теперь они не только сидят перед своими домами или на лавках у ограды – они теперь снуют по дороге в обе стороны, сворачивают в переулки, носятся с грузом или без, болтают и поглядывают на меня. Стараюсь не обращать на них внимания. Осматриваюсь, ищу местные пункты возможной работы. Сначала появились торговые ларечки. Привычные продуктовые – овощи и фрукты, разложенные по корзинам, на столе – зачастую прямо за воротами вырастившего их. Рыба – явно еще утром весело плававшая в реке неподалеку. Мясо – фу-у, тут еще не придумали холодильников, поэтому все пахнет ну совсем уж по мясному. Неподалеку, кстати, кожевенная мастерская – нет, это я пройду мимо. Ткацкая – это я тоже не умею, мимо. Таверна – заглянула осторожно – нет, пожалуй тут я работать не смогу – официантки тут заодно и развлекают, повар управляется всяко лучше меня, а развлекать их всегда находятся проезжие артисты. Их песни и сказки тоже явно профессиональнее моих. Как мало я, оказывается, могу. Испытала острый приступ собственной никчемности.