Страница 7 из 23
- Представляешь, просыпаюсь я, а не подоконнике кто-то сидит...
- А шеф полиции где? Дрыхнет, толстая задница?
- Был у нас в переулке один фонарь. Повалили.
- Ковалевский! В двенадцатую комнату, быстро!
- Однако согласитесь, что в одних подштанниках...
- Кто умеет водить машину? Шофера! Все на площадь, к рекламной тумбе!
- Да где, черт побери, шеф полиции? Сбежал, что ли, сучара?
- Значит, так. Бери ребят - и в литейные мастерские. Там возьмешь эти... ну, штыри такие, для парковой ограды... Все бери, все! И сразу сюда...
- Как я гвоздану по этой волосатой морде, - даже руку отшиб, ей-богу... А он орет: "Господи! Что ты делаешь? Это же я - Фредди!.." Тьфу ты, пропасть...
- А духовые ружья годятся?
- В семьдесят второй квартал - три машины! В семьдесят третий квартал - пять машин...
- Извольте распорядиться, чтобы им выдали обмундирование второго срока. Только под расписку, чтобы потом вернули!
- Слушайте, у них хвосты есть? Или мне показалось?..
Андрея толкали, тискали, прижимали к стенам коридора, оттоптали все ноги, и он сам толкался, протискивался, отпихивал. Сначала он искал Дональда, чтобы в качестве свидетеля защиты присутствовать при покаянии и сдаче оружия, потом до него дошло, что нашествие павианов - дело, видимо, очень серьезное, раз поднялась такая кутерьма, и он немедленно пожалел, что грузовики водить не умеет, где находятся литейные мастерские с таинственными штырями - не знает, обеспечить кого-нибудь обмундированием второго срока - не может, и получается, что он тут как бы никому и не нужен. Он попытался, по крайней мере, сообщить о том, что видел своими глазами - может быть, эти сведения окажутся полезными, но одни его не слушали вовсе, а другие, стоило ему начать, перебивали и принимались рассказывать сами.
С горечью он убедился, что знакомых лиц в этом круговороте мундиров и подштанников не было, мелькнул только черный Сильва с головой, обмотанной кровавой тряпкой, да тут же и исчез, - а между тем что-то явно предпринималось, кто-то кого-то организовывал и куда-то посылал, голоса становились все громче, все увереннее, подштанники стали понемногу исчезать, а мундиров стало, наоборот, заметно больше, на какое-то мгновение Андрею даже почудился мерный грохот сапог и строевая песня, но оказалось, что это просто уронили переносимый сейф, и он скатился, грохоча, по ступенькам и застрял в дверях продовольственного отдела...
Тут Андрей увидел знакомое лицо - чиновника, бывшего сослуживца по бухгалтерии Палаты Мер и Весов. Андрей, распихивая встречных, догнал его, прижал к стене и единым духом выложил, что вот он, Андрей Воронин, помните, мы вместе работали? - ныне грузчик-ассенизатор, никого найти не могу, направьте меня куда-нибудь в дело, ведь наверняка же нужны люди... Чиновник некоторое время слушал, очумело моргая и делая слабые конвульсивные попытки вырваться, а потом вдруг оттолкнул Андрея, заорал: "Куда я вас направлю? Вы что, не видите - я бумаги несу на подпись!" и почти убежал по коридору.
Андрей сделал еще несколько попыток принять участие в организованных действиях, но все от него отказывались и отмахивались, все страшно спешили, не было буквально ни одного человека, который просто спокойно стоял бы на месте и, скажем, составлял бы списки добровольцев. Тогда Андрей ожесточился и принялся распахивать все двери подряд, надеясь найти хоть какое-нибудь ответственное лицо, которое не бегает, не кричит и не размахивает руками, - из самых общих соображений было ясно, что должен же где-то здесь быть некий штаб, откуда и направляется вся эта кипучая деятельность.
Первая комната оказалась пуста. Во второй - один человек в подштанниках громко кричал в телефонную трубку, а второй, чертыхаясь, натягивал на себя узкий канцелярский халат. Из-под халата выглядывали полицейские бриджи и чиненные-перечиненные полицейские же штиблеты без шнурков. Заглянув в третий кабинет, Андрей получил по глазам чем-то розовым с пуговицами и тотчас же отпрянул, успев заметить только весьма дородные и явно женские телеса. Зато в четвертой комнате оказался Наставник.
Он сидел на подоконнике с ногами, обхватив руками колени, и смотрел в черноту за стеклом, озаряемую летящим светом фар. Когда Андрей вошел, он повернул к нему доброе румяное лицо, как всегда немного вздернул брови и улыбнулся. И увидев эту улыбку, Андрей сразу успокоился. Злость его и ожесточение прошли, и стало ясно, что в конце концов все обязательно образуется, станет на свои места и вообще окончится благополучно.
- Вот, - сказал он, разводя руки и улыбаясь в ответ. - Оказался никому не нужен. Машину водить не умею, где находится гимназиум - не знаю... Суматоха, ничего не понять...
- Да, - сочувственно согласился Наставник. - Ужасная суматоха. - Он спустил ноги с подоконника, засунул под себя ладони и поболтал ногами, как ребенок. - Даже неприлично. Стыдно даже. Серьезные взрослые люди, в большинстве своем опытные... Значит, не хватает организованности! Правильно, Андрей? Значит, какие-то важные вопросы пущены на самотек. Неподготовленность... недостаток дисциплины... Ну и бюрократизм, конечно.
- Да! - сказал Андрей. - Конечно! Я, знаете, что решил? Не буду я больше никого искать, и не буду я ничего выяснять, а возьму какую-нибудь палку и пойду. Присоединюсь к какому-нибудь отряду. А если не примут сам. Там ведь женщины остались... и дети...
На каждое его слово Наставник коротко кивал, он больше не улыбался, лицо у него теперь было серьезное и сочувственное.
- Вот только одно... - сказал Андрей, сморщившись. - Как с Дональдом?
- С Дональдом? - переспросил Наставник, приподнимая брови. - Ах, с Дональдом Купером? - Он засмеялся. - Вы, конечно, решили, что Дональд Купер уже арестован и покаялся в своих преступлениях... Ничего подобного. Дональд Купер как раз сейчас организует отряд добровольцев для отражения этого бесстыдного нашествия и, конечно, никакой он не гангстер, и никаких преступлений не совершал, а пистолет выменял на черном рынке на старинные часы с репетиром. Что делать? Он всю жизнь проходил с оружием в кармане привык!
- Ну, конечно! - сказал Андрей, чувствуя огромное облегчение. - Ясно же! Я ведь и сам не верил, просто я считал, что... Ладно! - Он повернулся, чтобы идти, но остановился. - Скажите... если не секрет, конечно... Скажите, зачем все это? Обезьяны! Откуда они? Что они должны доказать?