Град обречённый

Но Фриц был уже рядом с телегой. Он схватил бородача за плечо и повелительно повторил:

- Отставить!

- Подожди! - досадливо бормотал бородач, дергая плечом. - Да подожди, дай я их срежу, сволочь хвостатую...

- Я приказал отставить! - гаркнул Фриц.

Тогда бородач поднял на него лицо и медленно поднялся сам.

- Чего такое? - спросил он, с неимоверным презрением растягивая слова. Ростом он был с Фрица, но заметно шире его и в плечах, и пониже спины.

- Откуда у вас оружие? - резко спросил Фриц. - Предъявите документы!

- Ах ты, сопляк! - с грозным удивлением сказал бородатый. - Документы ему! А вот этого не хочешь, вошь белобрысая?

Фриц не обратил внимания на неприличный жест. Продолжая глядеть бородачу прямо в глаза, он гаркнул на всю улицу:

- Румер! Воронин! Фрижа! Ко мне!

Услыхав свою фамилию, Андрей удивился, но тут же оттолкнулся от стены и неторопливо подошел к телеге. С другой стороны мелкой трусцой приближался приземистый вислоплечий Румер, в прошлом - профессиональный боксер, и бежал со всех ног дружок Фрица, маленький, тощий Отто Фрижа, золотушный юноша с сильно оттопыренными ушами.

- Давайте, давайте... - недобро усмехаясь, приговаривал фермер, наблюдая все эти военные приготовления.

- Я еще раз настоятельно прошу вас предъявить документы, - с ледяной вежливостью повторил Фриц.

- А шел бы ты в жопу, - лениво ответствовал бородач. Смотрел он теперь главным образом на Румера, а руку как бы невзначай положил на кнутовище весьма внушительного кнута, искусно сплетенного из сыромятной кожи.

- Ребята, ребята! - предостерегающе сказал Андрей. - Слушай, солдат, брось, не спорь, мы из мэрии...

- Барал я вашу мэрию, - ответствовал солдат, недобрым взглядом измеряя Румера с головы до пят.

- Ну, в чем тут дело? - осведомился тот негромко и очень хрипло.

- Вы отлично знаете, - сказал Фриц бородачу, - что оружие в черте города запрещено. Тем более - пулемет. Если у вас есть разрешение, прошу предъявить.

- А кто вы такие - разрешение у меня спрашивать? Что вы мне полиция? Гестапо какое-нибудь?

- Мы - добровольный отряд самообороны.

Бородач ухмыльнулся.

- Ну и обороняйтесь, если вы из обороны, кто вам мешает?

Назревало нормальное, основательное, вдумчивое толковище. Отряд постепенно собирался вокруг телеги. Даже аборигены мужского пола вылезли из подъездов - кто с каминными щипцами, кто с кочергой, а кто и с ножкой от стула. С любопытством разглядывали бородача, зловещий пулемет, стоявший на брезенте торчком, что-то округлое и стеклянное, поблескивающее из-под брезента. Принюхивались - фермер был окружен своеобразной атмосферой запахов: пот, чесночная колбаска, спиртное...

Андрей же с каким-то умилением, удивлявшим его самого, разглядывал выцветшую, пропотевшую под мышками гимнастерку с одинокой (и то незастегнутой) бронзовой пуговичкой на вороте, знакомо сдвинутую на правую бровь пилотку со следом пятиконечной звезды, могучие кирзовые сапоги-говнодавы - только бородища, пожалуй, казалась здесь неуместной, не вписывалась в образ... И тут ему пришло в голову, что у Фрица все это должно было вызывать совсем иные ассоциации и ощущения. Он посмотрел на Фрица. Тот стоял прямой, сжав губы в тонкую линию, собравши нос в презрительные морщины, и старался заледенить бородача взглядом серо-стальных, истинно арийских глаз.

- Нам разрешения не полагаются, - лениво говорил между тем бородач, поигрывая кнутом. - Нам вообще ни хрена не полагается, только кормить вас, дармоедов, нам полагается...

- Ну хорошо, - гундел в задних рядах бас. - А пулемет-то откуда?

- А что - пулемет? Смычка, значит, города и деревни. Я тебе четверть первача, ты мне - пулемет, все честно-благородно...

- Ну нет, - гундел бас. - Пулемет все-таки - это вам не игрушка, не молотилка какая-нибудь там...

- А мне вот кажется, - вмешался рассудительный, - что фермерам как раз оружие разрешено!

- Оружие никому не разрешено! - пискнул Фрижа и сильно покраснел.

- Ну и глупо! - откликнулся рассудительный.

- Ясное дело, что глупо, - сказал бородач. - Посидел бы ты у нас на болотах, да ночью, да еще когда гон идет...

- У кого гон? - с живейшим интересом осведомился интеллигент, протискавшийся со своими очками в первый ряд.

- У кого надо, у того и гон, - ответил ему фермер пренебрежительно.

- Нет, нет, позвольте... - заторопился интеллигент. - Ведь я биолог, и мне до сих пор не удается...

- Помолчите, - сказал ему Фриц. - А вам, - продолжал он, обращаясь к бородачу, - я предлагаю следовать за мной. Во избежание напрасного кровопролития предлагаю!

Взгляды их скрестились. И ведь надо же, почуял как-то прекрасный бородач, по каким-то одному ему заметным черточкам понял, с кем приходится иметь дело. Борода его раскололась ехидной ухмылкой, и он произнес противным, оскорбительно-тоненьким голосом:

- Млеко-яйки? Гитлер капут!

Ни черта не боялся он кровопролития - ни напрасного, никакого.

Фрица словно ударили в подбородок. Он откинул голову, бледное лицо сделалось пунцовым, на скулах выступили желваки. На мгновение Андрею показалось, что он сейчас бросится на бородача, и Андрей даже подался вперед, чтобы встать между ними, но Фриц сдержался. Кровь снова отлила от его лица, и он сухо объявил:

- Это к делу не относится. Извольте следовать за мной.

- Да отстаньте вы от него, Гейгер! - сказал бас. - Ясно же, что это фермер. Виданное ли это дело - к фермерам приставать!

И все вокруг закивали и забормотали, что да, явный фермер, уедет и пулемет с собою заберет, не гангстер же он какой-нибудь, на самом-то деле.

- Нам павианов отражать надо, а мы тут в полицию играем, - добавил рассудительный.

Напряжение сразу вдруг разрядилось. Все вспомнили о павианах. Оказывается, павианы вновь разгуливали, где хотели, и держались, как у себя в джунглях. Выяснилось также, что местному населению, по-видимому, надоело ждать решительных действий отряда самообороны. Население, по-видимому, решило, что толку от этого отряда не будет и надо как-то устраиваться самим. И уже женщины с кошелками, деловито поджав губы, спешили по своим утренним делам, причем многие держали в руках веники и палки от швабр, чтобы отмахиваться от самых настырных обезьян. С витрины магазина снимали ставни, а ларечник ходил вокруг своего разгромленного ларька, кряхтел, почесывал спину и явно что-то такое прикидывал. На автобусной остановке выросла очередь, а вот и первый автобус появился вдали. Нарушая постановление городского управления, он громко сигналил, разгоняя павианов, не знакомых с правилами уличного движения.